-Он ваш, можете его кастрировать! - Захохотали охранники.
-Раздевайся! Быстрее щенок! - "Гориллоподобные" дивы подняли его за волосы.
-Похоже мальчик не в себе! - Давай поможем ему! - И начали грубо срывать одежду. Тапир вяло сопротивлялся, майку порвали, ботинки сдернули вместе с носками, а когда попытались стащить трусы, он рывком вырвался и ринулся бежать. Несколько охранников ринулось ему наперерез, мальчик поднырнул и проскользнул между ног. После прибавил прыти, но далеко уйти не удалось, на встречу ему выскочила крупная оскаленная кабацина. Тапир не выдержал и повернул назад. Тут то на него и налетела свора надзирателей. Они принялись месить ребенка резиновыми дубинками. Возможно, они бы забили его, если бы грозный окрик не остановил.
-Этот клоп еще может пригодиться для следствия, прекратить!
Мальчика подняли, плеснули в лицо холодной водой, затем повернули, бросили на живот.
-По пяткам его чтобы не бегал, только не покалечить!
Ребенку врезали по босым пяткам, несколько раз с оттяжкой. Тапир вскрикнул и заскулил, по розовым щекам лились слезы.
-Это еще цветочки, а когда тебя допросит следователь, ты еще не так запоешь.
Мальчика подняли и подвергли унизительному и дотошному обыску. Заглянули в рот, уши, ноздри, обыскали с головы до пят, грубо ощупав даже срамные места. Тапиру было стыдно и страшно, все говорило, что он арестант, бесправная личность. Потом его повели к парикмахеру.
Человек в черном костюме грубо придавил голову, как барана состриг туповатой машинкой, было больно, лезвие задело, свежую шишку. Мальчику казалось, что с каждым клоком срезанных светлых волос отлетает его душа и частица собственной индивидуальности. А грубый парикмахер бесцеремонно, словно по живому топчет их. Когда закончили, надсмотрщик врезал дубиной по свежевыбритой голове.
-Получай леща лысый!
Тапир едва не потерялся, сознание померкло, ноги подкосились. Схватив за многострадальные уши, его подняли, поволокли в душевую. Там его поставили в центр кабины и заперли, предварительно сыпанув хлоркой на лицо и плечи. Мальчишка замер, ожидая очередной пакости тревожно прислушался. Загудело, и на него обрушился поток обжигающей горячей воды. Пошел пар, кожа покраснела, адская боль казалось, сгораешь.
-Помогите! - Заорал ребенок.
В ответ кипяток прекратился, и обрушилась студеная вода. От ее потоков стало сводить зубы. Тапир стал замерзать и трястись, как вдруг на него вновь обрушились жгучие волны. Затем ледяной холод. Ребенок впал, было в истерику, но пытка водой прекратилась. Красный как рак он вышел из кабины, ступать приходилось на носочки, пятки посинели от хлестких дубинок.
Теперь его повели другой зал. Там его голого фотографировали с разных точек, измеряли, взвешивали, брали кровь из вены. Переписывали приметы и родинки, искали шрамы, ожоги. Затем последовал смешок.
-А теперь на пианино поиграем.
Это было снятие отпечатков пальцев, причем сняли не только с рук, но и с ног, аккуратно смазав сбитые ступни черной краской. Затем вымазали и губы - было очень противно, голову грубо придавили к белому листику. Мальчишка попытался плюнуть, но ему врезали кулаком по лицу. Голова дернулась, лязгнули зубы. Просветили рентгеном, сфотографировав внутренние органы. Потом подвели к зеркалу. Тапир ошарашено смотрел, на себя. Съежился лысый мальчишка с фингалом под глазом, распухшими черными губами, на голове несколько шишек, на голом мускулистом теле синяки и следы от дубинок.
-Ну что малыш, понял, что значит выступать против законной власти!
Грозно крикнул покрытый бородавками начальник отделения.
-А теперь тебя следует пометить. Этот знак ты будешь носить вечно.
Человек в маске и в зеленом халате вышел из-за зеркал. Он достал трубку с подобием печати.
- Сейчас сделаем тебе пуансовку. Эти цифры твой номер - 349598500. Под ним ты и будешь проходить как заключенный. Дай сюда свою руку.
Тапир, глядя на раскаленное железо, наоборот спрятал ее за спину. Тогда двое верзил силой вывернули конечность и протянули палачу. Тот капнул на руку спирту, а затем прижег ее. Мальчишка кричал и дергался, но его держали в железных тисках. Наконец пылающую сталь отняли, и он обмяк едва, не потеряв сознание от боли.
-Под ледяной душ его пускай отойдет.
Тапира сполоснули, стало не много свободнее. Кажущиеся бесконечными процедуры оформления подошли к концу.
-Теперь тебе выдадут казенную одежду.
Мальчишка вздохнул с облегчением - неприятно все время ходить голым особенно в присутствии женщин, да и трясет от холода.
Вот они люди в черных мундирах принесли, грубо швырнув робу. Короткие до колен серые штаны, подпоясанные веревкой и коричневая рубашка рукавами по бицепс. И такое рваное облачение, возможно даже снятое с трупа с выдранными пуговицами.
-И это все?
-Конечно, больше малолетнему преступнику не полагается.
-А ботинки? Я что босиком буду.
-Ты преступник и должен каяться, а согласно закону все несовершеннолетние правонарушители обязаны ходить босыми, не взирая на пору года.
-А если я простыну?
-Дубинка вылечит! - И охранник вновь с оттяжкой врезал по голой попе. - Одевайся быстрее шкет.
Тапир дернулся, постанывая, кожу саднило, кое-как оделся, затянул пояс. На мальчика надели наручники, затем его отвели в комнату ожидания. Там Тапира поставили на колени, руки завели назад, присоединив запястья к лодыжкам. Так он и сидел в неудобной позе, дожидаясь окончательного решения своей участи. Коленки болели от бетонного пола, полуголые ноги закоченели. Ребенок тихо рыдал, ему было грустно и противно, все говорило, что он арестант, конченный для нормальной жизни человек. Вся его личность была растворена и уничтожена в дотошных тюремных процедурах. Наконец начальник отделения добрался до его папки и произнес.