Шон прикидывал, не перейти ли им на бег. Во время войны в буше они с Джобом и Шадрахом никогда не преследовали противника шагом. Бегом они могли за день покрыть шестьдесят, а то и все семьдесят миль. Он бросил взгляд на Клодию. Она вполне могла и в этом удивить его, поскольку двигалась, как спортсменка, и, несмотря на намечающиеся мозоли, по-прежнему шла пружинистой легкой походкой. Потом он взглянул на Рикардо и тут же отказался от этой идеи. На стоящей в ложбине девяностопятиградусной жаре Рикардо буквально плавился. Шон порой просто забывал, что через год или два Рикардо стукнет шестьдесят. Он всегда был бодр и подтянут, но сейчас явно начал сдавать — глаза запали, под ними темнели мешки, а кожа приобрела серовато-землистый оттенок.
«Старый бродяга, похоже, нездоров, — подумал Шон. — Не стоит его лишний раз напрягать».
Задумавшись, он едва не налетел на Матату, который вдруг резко остановился, снова склонившись над следом.
— Что такое? — спросил он. Малыш явно был чем-то взбудоражен. Он тряс головой и что-то бормотал себе под нос на ндоробском диалекте, которого не понимал даже Шон.
— Так что все-таки… — снова начал было Шон, но осекся. Теперь он и сам все увидел. — О черт! — выругался он. Откуда-то сбоку появились две цепочки человеческих следов и теперь тянулись вдоль слоновьего следа. Почва в этом месте была песчаной, и следы были видны совершенно отчетливо.
Двое мужчин в ботинках на резиновой подошве. Шон сразу узнал характерный узор отпечатков. Снова эти вездесущие кроссовки местного производства, которые можно за несколько долларов купить в любой лавке или универмаге.
Даже Рикардо разглядел следы незнакомцев.
— Это еще кто, дьявол их побери? — сердито спросил он, но Шон, не обращая на него внимания, вместе с Джобом продолжал следить за работой Матату.
Тот некоторое время, как старая наседка, сновал вдоль следов взад и вперед, потом подошел к ним. Они присели на корточки, Джоб по одну сторону от Шона, Матату по другую — своего рода военный совет, на котором не хватало лишь Шадраха.
— Два человека. Один молодой, высокий и худой, ходит на цыпочках. Другой старше, ниже ростом, толще. У обоих рюкзаки и бундуки. — Шон знал, что все это маленький ндороб узнал по длине шага, по разной глубине отпечатков каблуков и носков кроссовок и нарушающей равновесие тяжести ружей, которые люди несли в руках. — Они нездешние. Местные жители не носят обуви, к тому же эти двое пришли откуда-то с севера.
— Наверняка замбийские браконьеры, — проворчал Джоб. — Небось охотились за носорожьими рогами, а тут наткнулись на такого крупного слона, что грех было упустить случай.
— Вот подонки, — в сердцах сплюнул Шон. В 1970 году на территории Замбии по другую сторону Замбези насчитывалось порядка двенадцати тысяч черных носорогов. Теперь же их не осталось вовсе — ни единого экземпляра. Любой йеменский аристократ с удовольствием заплатит пятьдесят тысяч долларов за кинжал с ручкой из рога носорога, поэтому браконьеры стали объединяться в группы, похожие на самые настоящие военные отряды. На южной стороне долины Замбези все еще оставалось несколько сотен носорогов, и браконьеры из Замбии по ночам пересекали реку, обманывая бдительность патрулей охотничьего министерства. Во время войны многие из нынешних браконьеров воевали в партизанских отрядах. Это были очень жестокие и хладнокровные люди, руки которых были обагрены и кровью множества людей и животных, на которых они охотились.
— Скорее всего, у них «АК», — заметил Джоб. — И вполне возможно, что их вовсе не двое. Просто несколько человек прикрывают их по сторонам. Так что они превосходят нас как по огневой мощи, так и по количеству людей, Шон. Что ты собираешься предпринять?
— Это моя концессия, — ответил Шон. — А Тукутела — мой слон.
— Тогда, возможно, и за то, и за другое тебе придется драться. — Благородное матабельское лицо Джоба было мрачно, но глаза сверкали — он не мог скрыть охватившего его предвкушения схватки.
Шон поднялся.
— Чертовски верно, Джоб. Если мы нагоним их, то придется с ними драться.
— Тогда поспешим. — Матату тоже поднялся. — Они опережают нас часа на два, а Тукутела скоро остановится, чтобы подкрепиться. Они нагонят его раньше нас.
Шон отправился к отдыхающим в тенечке Рикардо и Клодии.
— Браконьеры! — коротко бросил он. — Возможно, с автоматами. По меньшей мере двое, может, и больше, все — безжалостные убийцы.
Они безмолвно уставились на него, и Шон продолжал:
— Чтобы не дать им добраться до Тукутелы раньше нас, придется двигаться очень быстро. Я оставлю тебя и Клодию с Памулой — вы пойдете следом за нами с обычной скоростью. А мы с Джобом и Матату побежим по следу вперед и попытаемся отогнать их до того, как они доберутся до слона. Ты, Капо, оставь себе «ригби», а Джоб возьмет «уэзерби».
Когда он развернулся, чтобы уйти, Рикардо схватил его за руку.
— Шон, мне очень нужен этот слон. Я хочу заполучить этого слона больше всего на свете.
— Постараюсь сохранить его для тебя, — кивнул Шон. Он понимал его. И испытывал абсолютно те же чувства.
— Спасибо. — Рикардо отпустил его руку, и Шон вернулся к поджидающим его Джобу и Матату. Они отдали свои вещмешки Пумуле, оставив себе только фляги с водой. Шон взглянул на свой «ролекс» в корпусе из нержавеющей стали. С тех пор как они обнаружили следы браконьеров, прошло уже четыре минуты. Целых четыре минуты потеряно понапрасну.