Первоначально крепость поставили на оконечности мыса, образовавшегося в месте слияния рек. С двух сторон твердыню прикрывают обрывистые берега, а с третьей глубокий ров, соединяющий оба русла и заполненный речной водой. В городке имеется три церкви и княжий погост. Уже вскоре после постройки крепости, места для жительства всем желающим внутри стен стало не хватать и людям пришлось селиться рядом, за рвом на слободе. Дворов становилось все больше, и вскоре крепость не смогла вмещать, в случае набега, не только жителей окрестных деревень, но и обитателей Слободы. Возвели еще одну стену, отрезавшую от мыса кусок побольше. Раз, эдак, в шесть. Снова прокопали ров, соединяющий реки. Свершилось это лет десять тому. Но население городка продолжало прибывать и сегодня снова не умещается в стенах. Постоянно живущего здесь народу, пожалуй, к тысяче подходит. Новая Слобода растет за рвом.
В Слободе торговая площадь непривычно пуста: нет степных торговцев — нет торговли. На улицах городка народу тоже немного: купцы отъехали на север, делать им здесь нечего, да и чуют угрозу из степи. Проехали воротную башню, по главной улице добрались до старого города. Там въехали за ограду княжьего погоста. Встретил отряд здешний тиун Тимофей, старый знакомец Ратьши, становившийся в его отсутствии, заодно, и воеводой. Был он очень удивлен неурочным появлением Ратислава, уехавшего чуть боле недели назад, вроде как, жениться. На расспросы тиуна Ратьша отвечал уклончиво и тот, будучи человеком не глупым, понял, что дело, за которым прибыл боярин, не его ума.
Здесь в Онузле Ратислав решил устроить дневку, чтобы перед сложным и опасным делом дать хорошенько отдохнуть людям и лошадям. Да и сакмогонов надо подобрать не спеша. Тимофей устроил его воинов в дружинной избе. Ратьшу с Могутой пригласил на постой в свой терем. Гостеприимная супруга тиуна споро собрала на стол. Выпили, закусили, еще выпили, закусили уже основательно: поднадоела за три дня походная еда. Когда хмель ударил в голову, тиун снова попробовал разговорить Ратислава. Да куда там, секреты боярин умел хранить, даже упившись до изумления. Увидев, что у гостей слипаются глаза и, поняв, что выяснить так ничего и не удастся, Тимофей предложил отправиться почивать.
На следующий день Ратислав и Могута занялись отбором стражников для поиска. Всего в Онузле сейчас их набралось чуть больше сотни: дальние дозоры потихоньку возвращались из степи. Выбирали лучших из лучших. Получилось четыре с половиной десятка. Половецкую одежду, брони и оружие, недовольно покряхтев, им выдал тиун. При этом опять попытался, хоть что-нибудь выведать. Безуспешно, само собой. К вечеру все было готово. Еще раз, лично проверив оружие и сброю, Ратислав приказал всем пораньше лечь спать. Убедившись, что приказ выполнен, улегся сам.
Утром выехали. На этот раз сразу напялили половецкое платье. Оружие, вещи — все тоже было половецким, вплоть до мелочей. Единственное, что нельзя было поменять — внешность. Конечно, среди половцев после почти двух сотен лет мира и войны с соседями люд народился самого разного вида, но таких белокурых, как, допустим, Ратьша, или двое ивутичей из его дружины, боярину не попадалось. Ну да, с мертвых не спросишь, а живыми они в руки татарам попадать не собирались. По выезде из Онузлы на первом привале Ратислав объяснил людям задачу. Приняли воины его слова спокойно: поиск, так поиск, не в первой. А то, что далековато ехать придется, так что ж, еще интереснее — будет потом чем похвастаться перед соратниками.
За пять дней, проходя каждодневно верст по шестьдесят с небольшим, добрались до реки Хопёра. Двигались на юго-восток, целясь на излучину Дона, там, где эта река ближе всего подходит к Итилю. Степь на всем протяжении пути была пугающе пуста. Даже селения бродников попадались редко. Их, впрочем, пока старались обходить стороной: мало ли о чем подумают и кому чего расскажут их жители, о неизвестно откуда взявшемся отряде странных половцев. Половецких стойбищ не встретилось ни одного. Во всяком случае, жилых. Попадались вытоптанные проплешины, иногда с полу сгоревшими каркасами юрт. Часто, усеянные объеденными степными хищниками, костями. Такие стойбища можно было увидеть издалека — над ними все еще продолжали кружить крылатые падальщики, надеявшиеся найти и склевать остатки мяса с разбросанных вокруг останков. Дважды натыкались на места побоищ. На одном костяки людей и лошадей оказались навалены особенно густо: видать жаркая кипела здесь битва. Несколько раз передовые дозоры замечали, маячащих вдалеке всадников, которые, при виде Ратьшиного отряда, быстро исчезали. Кем они были, рассмотреть дозорные не смогли. Бродники, скорее всего, никого другого в этих местах, похоже, больше не осталось.