Ратислав сокрушенно покачал головой, ответил:
— Прости, Великий князь. Не доглядел.
— Ладно, — Юрий махнул рукой. — Все понимаю. Это тут, сидючи в тереме, хорошо укорять, да поучать. В Диком поле всего не предусмотришь. Хорошо сам уцелел, сведения привез.
Юрий Ингоревич снова покачал головой.
— Вот только живого языка показать князю Владимирскому было б куда лучше. Ну да, ладно, будешь ты вместо. Сегодня отдыхай, в баньке пропарься, а завтра поедем во Владимир. Расскажешь Юрию Всеволодовичу все, что узнал. Уж прости, не отдохнешь толком, но сам знаешь — время дорого.
Ратислав кивнул.
— Ступай, — отпустил князь боярина.
Добирались до Владимира десять дней. Сначала на лодьях поднялись по Оке до Коломны — пограничного с Владимирским княжеством города, стоящего на месте впадения Москвы-реки в Оку. Потом вверх по Москве-реке до города-крепости Москвы. Дальше верхами до Клязьмы и уж по ней опять на лодьях до стольного Владимира.
Беседу с Великим князем Владимирским имели в тот же вечер, как прибыли. Было тому уже за пятьдесят. С последнего раза, как Ратьша его видел, два года тому, князь заметно раздался в теле, волосы поредели, под глазами появились нездоровые мешки. Юрий Всеволодович внимательно выслушал рассказ Ратислава, спросил много чего, но все с умом, по делу. Потом сказал:
— Оно, конечно, все складно. Да вот, только, мои лазутчики доносят, что с устья Оки, от Новграда Нижнего татары хотят ударить. На Владимир метят. Отряды их уже чуть не к стенам Нижнего подъезжают.
— Хитры басурмане, — возразил Юрий Ингоревич. — Хотят запутать тебя. На Волге у них два тумена всего. А основной силой ударят с юга по нам.
— Два тумена тоже сила не малая, — погладив бороду, ответил Владимирский князь. Отправлю тебе помощь, а как ударят? Чем остановить?
— Укрепи Нижний, что б зубы об него обломали. Оставить его позади не взятым татарове побоятся. А сил у тебя поболе, чем у нас — хватит и нам помочь и от двух десятков тыщь степняков оборониться.
— Силенка есть, — согласился Юрий Всеволодович и надолго замолчал. Потом произнес:
— Буду думать, над тем, что сказали.
Провел пятерней по редким волосам, повторил.
— Буду думать.
Потом поднялся со стульца, заставил себя радушно улыбнуться и пригласил:
— Теперь на пир, гости дорогие. Не побрезгуйте тем, что Бог послал.
Пировали недолго: устали с дороги.
Гостили во Владимире три дня. В день последний ближе к вечеру оба Юрия снова имели беседу. На этот раз наедине, без Ратьши. Говорили долго. Юрий Ингоревич вернулся в покои далеко за полночь. На вопросительный взгляд Ратислава Рязанский князь устало махнул рукой.
— Сказал, что будет смотреть, как сложится. Но, если поймет, что бьют главной силой по нам, обещал помочь.
— Ну, хоть так… — произнес Ратьша.
— Спать давай, — буркнул князь. — Завтра выезжаем.
Вот так закончилась поездка во Владимир. Десять дней на обратный путь. Вернувшись, Юрий Ингоревич отправил в Чернигов племянника Ингваря с Евпатием, просить помощи у князя Михаила. Но, видно было, что в помощь эту он уже не верит, ведь у границ Черниговского княжества тоже кружат татарские тумены и Черниговский князь тоже может резонно предположить, что степняки готовят удар именно по нему.
Еще через три дня в самом конце второго осеннего месяца Листопаденя Ратислав выехал на степную границу. Перед этим отправил гонца в Муром к родителям невесты с извинениями по поводу не состоявшейся свадьбы. Когда теперь будет эта свадьба? Да и будет ли? С собой взял, вернувшегося к этому времени, счастливо спасшегося, Могуту.
Остановился в Онузле. Самое удобное место — сюда сходятся все сведения от степных дозоров. В этот раз Ратьша не отпустил их по домам, зимовать. Дозоры продолжали нести службу со всем тщанием, как в теплое время.
Тревожные вести начали приходить уже в начале третьего месяца осени — груденя. С юга появились небольшие, видимо, разведывательные отряды татар. Вернее, половцев, перешедших под их руку. Отряды небольшие, но было их много. Спервоначалу половцы не трогали землепашцев, забравшихся далеко в степь. С Рязанскими дозорами тоже не задирались. Впрочем, и рязанцы на этих татарских подручников не нападали — здешняя степь земля ничейная, кто хочет, тот по ней и ездит. Ратислав, все же, отправил людей по хуторам и селениям земледельцев с наказом собирать скарб, животину и уходить на север, в Рязанские пределы. Они, надо сказать, уже сами были готовы к тому: слишком явственно тянуло грозой из глубины степи. Правда, не все: всегда найдутся те, кому жалко уходить, бросать дом, распаханную землю. Такие надеются, что как-нибудь обойдется. Пройдет стороной гроза.