А что если… что если это галлюцинация? Что если, мы не были в Лиарде, а та комната всего лишь симулятор?
— Я мало что помню. Тинай там, вместе с Су. Наше пребывание тянулось всего лишь несколько минут, а потом мы очнулись на побережье Талитаны, недалеко от Олионского кладбища.
Воспоминание укололо большее жала пчелы. Пальцы автоматически потянулись к плечу в поиске шрама, но наткнулись только на гладкую кожу.
Я осмотрелась по сторонам, словно нас кто-то мог подслушать, и наклонилась над столом.
— У Сэта… исчезла серебряная рука. Эта комната что-то сделала с нами.
Аптечка выскользнула из рук Люции и с грохотом упала на пол. Снова воцарилась напряжённая тишина. Выражение их лиц было красноречивее слов.
— Мой мальчик… что с вами произошло? Как вы нашли Даерину?
— Дикая случайность. Мы искали укрытие, и нашли пещеру, в которой она обосновалась. Потом мы отправились на поиски еды, но на нас напала стая диких псов. Она… спасла нас.
— Как? — удивлённо выдохнул Бумфис.
Я устало опустила голову на руки. Этот разговор давался тяжелее, чем предполагалось сначала.
— Я не знаю. Не было времени спрашивать. Аргес нуждался в помощи.
— Альфа Тинаана вернулся. Людям нужно что-то сказать.
Людям нужно сказать, что у них появился выбор. Даже если Лиарда является всего лишь фантасмагорией, созданной безумным гением.
— Грянет сражение ещё яростнее, чем всё, что было до этого, — отстранённо произнесла Люция.
— Поговори с Мэнхеном. Он был очень взволнован и рад, когда узнал, что вы вернулись.
— Он не хочет со мной общаться, — проворчала я, рассматривая свои руки.
— Он думал, что ты его бросила. К тому же у него твоя карта от Ангара.
Я задумчиво уставилась на дверь единственной комнаты в этом доме. Ноги сами понесли меня в том направлении. Тихо постучавшись, я приоткрыла дверь и заглянула в щель.
Мальчик сидел на кровати, поджав коленки и смотрел в окно. Он заметил меня. Это стало понятно, когда он едва видимо вздрогнул. Но его обида и гордость были отнюдь не детскими.
— Зачем ты пришла сюда? — резко выпалил он, не оборачиваясь.
— Не могла не прийти. Я понимаю, что ты обижен на меня, но… я не бросала тебя. Я бы так не поступила. Никогда.
— Ты оставила меня, ничего не сказав. Как оставили меня родители и Анил. Все меня оставляют.
Я отшатнулась, словно от удара. Этот ребёнок был заложником отвратительной ситуации. Ему, как никому другом, Империя подпортила жизнь. Больше, чем мне в мои…
— Какое сегодня число?
Мэнхен окинул меня озадаченным взглядом.
— Первое августа, вроде. А что?
Ничего. Только сегодня мне исполнилось двадцать лет.
— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть и оставить одного. Но существуют вещи, которые сильнее моих желаний. Мне пришлось отлучиться на некоторое время, но теперь я здесь, с тобой. И больше не оставлю тебя, пока ты сам этого не захочешь.
Я раскинула руки, не особо веря в успех сего действия.
Мальчик смотрел на меня долгим испытующим взглядом. На его лице очень ярко отображалась борьба истинных желаний и недоверия. Эти две вечные линии, которые с переменным успехом овладевают каждым. Он был слишком мудрым для своего возраста.
Я старалась не думать ни о чём, кроме самого момента примирения. Откинуть весь балласт было сложно и болезненно, но мне удавалось. Удавалось благодаря тому странному теплу, которое жгло под рёбрами, когда я смотрела в эти огромные зелёные глаза. Похожее чувство я испытала сегодня, когда смотрела на улыбающегося во сне Аргеса. Наверное, так оно и ощущается, это странное противоречивое чувство.
Я любила Мэнхена. Чувствовала за него ответственность и гордость. И именно в этот момент я поняла чувства Люции к Аргесу. В один миг я обрела семью.
Он боролся до последнего. Пытался сдержаться, гордо расправив плечи. Но проиграл своим чувствам, и хрупкое тельце крепко прижалось ко мне. Детские ручки обвили мою шею, а по моей щеке скатилась горячая слеза.
— Я больше не оставлю тебя. Никогда.
— Обещаешь?
— Клянусь всем, что мне дорого.
***
Обычному человеку нельзя испытывать столько мощных чувств. Это может убить, что со мной и произошло.
На улице уже было темно, когда мы с Мэнхеном вышли из Ангара. Решётка закрылась за нашими спинами с противным скрежетом. Колени подогнулись, и я рухнула на песок, чувствуя, как горло сжимает от едва сдерживаемых рыданий. Слёзы покатились по щекам, добротно орошая землю солёной водой. Но это были слёзы счастья.