— Ты не осознаешь того, насколько ты красива, Анаит.
Из-за погруженности в свои мысли, смысл фразы дошел до меня с опозданием. Я в некотором удивлении уставилась на отражение женщины в зеркале. Янтарные глаза прожигали меня насквозь, грозя пропалить дыру.
— С каждым разом ты распускаешься, как цветок лотоса. Ты чувственная, хотя едва ли сама это понимаешь. Не замыкай этого в себе. Помни, что ты больше не та напуганная девочка, которая считала, что весь мир на нее ополчился.
— Я не совсем понимаю…
Люция дотронулась своими тонкими пальцами до моей шеи, медленно ведя вниз по спине. Нечто странное было в этом жесте. Словно она нажала на какие-то тайные точки, заставив мой разум помутнеть.
— Просто посмотри на себя. Почувствуй это в себе.
Взгляд расфокусировался, и я смотрела кино с собой в главной роли. Образ Люции стал смазанным, похожим на призрака. Его границы мерцали и менялись, но не спешили принимать форму.
Я чувствовала ее прикосновения на своей коже, слышала тихий низкий тембр голоса, который уверял меня в том, что я прекрасна. Поначалу было трудно в это поверить, но потом он просочился внутрь моего сознания и разлился приятным теплом.
— Теперь ты бета. А роль беты в том, чтобы не давать альфе пасть духом. От него зависят все, но от тебя зависит он. В тебе есть то, что нужно ему, чтобы продолжать бороться. Выпусти это наружу, выпусти ту силу, в которой он так нуждается.
Вязкое тепло разливалось по всей коже, закрадываясь в самые неожиданные места тела и подсознания. Возможно, дело было в алкоголе, а возможно, Люция просто действительно знала, куда стоит нажать и что следует сказать.
— Ты знала… знала, что так произойдет.
— Я предполагала.
— Я не знаю, что мне делать… — слабо проговорила я, закрыв глаза и покачиваясь на волнах расслабления.
— Знаешь. Ты все прекрасно знаешь, просто боишься вытащить это наружу. Поднимайся, глава Тайрина, пора умыть твои волосы.
Вся призрачная дымка тягучего расслабления лопнула, как мыльный пузырь. Я резко открыла глаза и проморгалась от яркого света. Голова немного кружилась, а во всем теле ощущалась слабость.
Люция не стала ждать, пока я смою краску и удалилась восвояси, лишь бросив напоследок:
— Увидимся на празднике.
— Это вовсе не… праздник.
Дверь захлопнулась, оставив меня один на один со странными мыслями в голове, которые смущали своей откровенностью, прямотой и громкостью. Избавившись от одежды, я стояла перед зеркалом в полный рост и смотрела на свое тело, на котором не осталось ни одного шрама.
Я смотрела на свое отражение, на тело, на котором больше не было шрамов. Значит ли это, что Лиарда изменила меня? Значит ли это, что Лиарда изменила и его тоже?
Люция сделала что-то странное со мной. Может, подмешала чего-то в кубок, пока Дофа рвала мои волосы, а может, это самовнушение или действительно та странная внутренняя сила, о которой я не знала ничего.
Что-то происходило. Со мной. Во мне. На лице, в волосах, текло по венам, передвигалось под кожей, заставляя её сиять.
Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение, и быстро забралась под душ, направляя струю горячей воды на лицо. Не помогло. Эта странная пульсация ощущалась только сильнее, с каждой минутой нарастая и нарастая. В какой-то момент я ожидала взрыва, но вопреки ожиданиям, пульсация только нарастала.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я начала промывать волосы от зловонной краски, которая стекая под ноги, образовывала зеленоватую пену.
Меньше чем через час придётся выйти. Через пару часов этот день закончится, и все разбредутся по своим домам и комнатам. А куда пойду я? В комнату на самом верху Картарэфа. Только туда. Зайду уверенно, с высоко поднятой головой, победив привычную робость и закрою двери на все замки. Чтобы никто не тревожил покой главы Тинаана.
Я хочу, чтобы он увидел мою кожу, на которой больше не осталось следов. Ни единой отметины от старых страхов и запретов. Хочу, чтобы он знал, что я избавилась от них ради него.
Сейчас, даже в мыслях, его имя было чем-то слишком интимным, чтобы произнести его. Даже беззвучно, даже у себя в голове.