— К чему ты ведешь? — нахмурилась я, пытаясь понять смысл его слов.
— К тому, что он боится так же, как и ты. Как и мы все. Но он борется со своими страхами. Ради идеи, ради свободы своего народа, ради… того, кто ему дорог. И я уверен, что он выиграет в этой битве, потому что у него больше энтузиазма и веры, чем было у меня в свое время.
— Мне хотя бы четверть из того энтузиазма, — вздохнула я.
— Свою борьбу ты уже начала. Хоть и с малого, но начала, — хмыкнул мужчина, шуточно дернув меня за прядь волос.
— Это ничего не значащее баловство.
Бумфис поднялся, осеняя меня массивной тенью.
— Ты так в этом уверена?
Я не успела ничего ответить, потому что он удалился, ловко смешавшись с толпой. На секунду я даже подумала, что он примкнет к танцующим, но это было бы слишком невероятным развитием событий.
Человеческое море всколыхнулось, как тревожно колышутся волны морские перед бурей. Или же они услышали песнь буревестника. Что-то происходило, неизменно приближалось, приобретая характер неизбежного.
На помост вышел Аргес, и враз воцарилась напряженная тишина. Линии его лица выражали холодную решимость и уверенность в каждом своем вздохе. Но лишь единицы видели, что это ложь. В первую очередь, самому себе.
— Сегодня, к моей превеликой радости, мы отмечаем праздник рождения.
Толпа одобрительно загудела, пребывая в полном неведении касательно виновника торжества. Отчего-то я втянула голову в плечи, стараясь стать максимально незаметной.
— Праздник рождения особенного человека, которому вы обязаны самым ценным, что может у вас быть — право выбора.
Кажется, что даже океан перестал волноваться, а чайки трусливо попрятались в наскальных щелях. Мне хотелось последовать их примеру и убежать обратно в замок, пока Аргес не закончил вещать эти правильные, но слишком пафосные речи. Оно того не стоит.
— Всю свою сознательную жизнь вы вынуждены были бороться за выживание и за каждый кусок этой земли. Всегда жили в страхе за себя и свои семьи. Следовали жестким правилам, которые ограничивали вашу свободу.
Если челюсть отвисла у меня, то могу себе представить, как выглядели первые ряды, что перед помостом. Альфа Тинаана, хоть и опирался на костыли, но сталь в его взгляде жаждала крови и справедливости. Его миссия почти завершена. Только вот что-то легче от этого не становилось.
Я взвизгнула, когда чьи-то крепкие руки подхватили меня и подняли с полюбившегося насеста.
— Бам-Бам! Живо верни меня на место! — прошипела я, неловко болтая ногами в воздухе.
— Айгес велел плинести тебя, — ответила Мышка вместо брата.
— Вы, вообще, на чьей стороне?
— Айгес может наказать. Не хоцу всю ноць цистиць кайтошку.
Благодаря репутации великих проказников, никто не обращал внимания на близнецов и их ношу. Я же постаралась максимально скрыть лицо за волосами.
Аргес еще что-то говорил, но я уже не разбирала слов. Только слышала все ту же решительную интонацию и одобрительное внимание толпы.
А потом мои ноги ощутили землю, твердую, явно деревянную. Колени подкосились, но упасть не дал Бам-Бам, учтиво придержавший меня за поясницу. Подозреваю, что он скорее это сделал для того, чтобы я не сбежала.
Внезапно налетевший ветерок сдул волосы с лица, и я столкнулась взглядом с Аргесом. Секундное замешательство сменилось недоверием, а потом удивлением. Кажется, будто его глаза окрасились в еще более глубокий синий цвет.
Пауза слишком затянулась. Из первых рядов послышалось глумливое покашливание и чей-то не самый скромный комментарий. Аргес, словно вынырнув из-под воды, вернулся к толпе и широким жестом открытой ладони указал на меня.
— Вот эта девушка нашла дорогу в другую землю. Я думаю, что некоторые из вас слышали краем уха о дневниках Тиная, — громогласно проговорил он.
Повисла тишина, которую я ощущала каждой клеточкой своей кожи. Я не двигалась, не моргала и, кажется, не дышала, отчего закружилась голова.
— Все то время, когда вы голословно обвиняли меня, Бумфиса и Люцию в бездействии, мы искали дневники Тиная, пытаясь опередить в этом Белую Империю.