Люди превыше всего. Их жизни превыше всего. Люди могут все. Могут, но боятся. Люди, как игла с ниткой в руках умелой рукодельницы. Люди — это инструмент.
В моей голове вертелись сотни слов, которых мне хотелось выкрикнуть в толпу. Во мне бушевала странная сила, которая пыталась вырваться наружу и окутать каждого, кто был напуган.
Приблизившись к помосту, Аргес остановился и откровенно медлил. Следующие за нами Люция, Бумфис, Дофа, Офелия и Фаир, столпились, чтобы выразить свою поддержку альфе. Он не смотрел на нас, препочитая ковырять ногой песок.
Бумфис положил Аргесу руку на плечо, вынуждая его поднять взгляд.
— Мы стоим за тобой. Всегда. Что бы не происходило.
— Я знаю. И ни секунды не сомневался в вас.
— Ты сильный, мой мальчик. Самый сильный из всех, кого я когда-либо встречала в своей жизни. Ты сильнее самой жизни. Не дай страху и сомнениям подкосить твою веру.
У него было всего лишь одно мгновение, чтобы подобрать нужные слова. А по потемневшим глазам я понимала, что нужные слова так и не шли.
— Просто начни. Нужный слова придут сами.
Аргес сделал очень глубокий вздох и подошел к краю помоста. Повисла тишина, прерываемая только свистом ветра между веток, шумом волн и шелестом одежд сотен людей.
— Кто-то когда-то придумал легенду о Южных Землях. Этот кто-то убеждал всех людей, что это место проклято и назвал его Землей Уродов. Он рассказывал, что здесь живут кровожадные монстры, которые не щадят никого. Уродами пугали детей, а ссылка в эту местность пугала людей хуже, чем сама смерть, — с гробовым спокойствием заговорил Аргес.
Прервавшись на секунду, он снова втянул полные легкие воздуха, и мне даже почудился скрип его кожаной перчатки.
— И вот вы здесь. И вот мы стоим перед вами. Так ответьте мне: кто же монстр в этой ситуации?
Никто не отвечал. Сотни угрюмых взглядов были направлены на главу Тинаана. Люди переминались с ноги на ногу, поглядывали друг на друга. В их душах зарождалось осознание, но они были слишком слабовольны и напуганы, чтобы осмелиться произнести это вслух. Потому что, когда вещи называют своими имени они обретают очертания и оживают.
— О таком не говорят. Разве только шепотом и под покровом ночи. Но нет больше смысла это утаивать. Белая Империя — раковая опухоль. Она разрушила ваши дома, забрала ваших детей, убила мужей. Она уничтожила ваши жизни. Никто не заслуживает такого. Ни красивый, ни уродливый, ни стройный, ни горбатый, ни мал, ни велик. Многие из нас родились в Талитане, но были изгнаны за «уродства». Вас же взрастили, как рабов. Знаете, в чем разница между нами и вами?
Аргес выдержал паузу, словно действительно ждал ответа, который, естественно, никто не осмелился озвучить. Либо же просто талитанцы не имели этого ответа.
Раскат грома проворчал уже гораздо ближе и ветер принес первую дождевую каплю, которая осела на моей щеке.
— У нас есть то, чего у вас никогда не было. Свобода выбора. Каждый здесь волен выбирать свой собственный путь. И каждый несет за этот выбор ответственность. Вы бежали к нам в поисках спасения, крова и пищи. Мы готовы принять вас и разделить богатства этих земель, дать вам защиту и крышу над головой. Но только если вы готовы отвечать за ваши поступки.
— Не особо вижу разницу! — прозвучало из толпы.
Я уже открыла рот, чтобы поставить безымянного поганца на место, но Аргес снова заговорил, не дав мне шанса плюнуть ядом в толпу.
— Каждый тинаанец уважает каждого тинаанца. Среди нас нету преступников. Среди нас нет воров. Среди нас нет разбойников. Нет безразличия и жадности. Нет зависти и гордости. Среди нас нет лучших и худших. Но уважение нужно заслужить. Так скажите мне честно: достаточно ли вы хлебнули горя?
— Наших детей забрали! Забрали эти белые ублюдки! Наши дома разрушены! У нас нет ничего!
Аргес подошел ближе к краю помоста и внимательно вгляделся в толпу, словно пытался прочесть мысли и чувства каждого. Некоторые поежились, некоторые нахмурились или отвели взгляды, но никто не издал и звука.
— Тинаан слишком мал, чтобы дать вам всем пристанище. Но это не значит, что я отказываюсь от помощи вам. Это слишком долго было тайной, и я больше не вижу смысла скрывать это от мира. Неоленд погибает. Но мы не обязаны погибать вместе с ним.
— И что же ты нам предлагаешь? Отрастить плавники и жить в океане? Поискать останки наших предков на дне?
Точка терпения была достигнута, и я в несколько резких шагов подошла к краю помоста, готовая на все, лишь бы защитить себя, Аргеса и дорогой мне мир. Но Люция оказалась проворнее. Вклинившись между мной и альфой, она приложила перчатку к горлу и заговорила. Ее бархатный голос действовал на людей, как гипноз, а специфический шипящий говор вселял в неподготовленные умы новоприбывших еще больше страха.