— Зачем ты все это делаешь? Игнорируешь меня, заставляешь его играть в эту идиотскую игру, но не препятствуешь тому, чтобы я вошла столь охраняемое место? Ты хоть на секунду не задумалась о том, что я могу тут все разнести? Все твои эксперименты, все твои дурацкие колбочки, абсолютно все.
Я схватила ближайшую мензурку и, очень надеясь, что там не смертельный вирус, швырнула Императору под ноги. Сосуд брызнул осколками в разные стороны. Но моя вспышка вновь была проигнорирована с вопиющим равнодушием. Уж и не знаю, было ли это ее чертой характера, или за этим пряталось нечто иное, но эта молчанка давила похлеще ботинка на горле. Яркая вспышка злости быстро сменилась приятием. Болезненным, серным, как иголки под ногтями осознанием: меня никто не боялся. Представляй я собой хоть минимальную угрозу, то герэнды бы даже к порогу Империи меня не пустили. Или убили бы сразу. Но Зорин впустила меня. Впустила, поделилась секретами и планами, показала лабораторию. Неужели только для того, чтобы на моем фоне ее значимость была еще выше, еще виднее, еще более очевидной?
— Я почти ничего не помню из этого периода, но… это действительно больше похоже на сон… в общем, я помню, что ко мне кто-то приходил. Приходил втайне и приносил воду, которая делала боль почти незаметной, — нарушил повисшую тишину Аргес.
Он смотрел сквозь пространство и время, воскрешая в памяти давно утраченные воспоминания. Никто не смел прерывать сей хрупкий таинственный процесс. Пред своим прошлым он был беззащитен, отчего у меня щемило сердце. Но Зорин не разделяла моих чувств и бесцеремонно прервала это хрупкую нить, связывающую настоящее и прошлое. Она подошла к Аргесу вплотную и заглянула ему в глаза. Он смотрел на нее все так же хмуро, но он смотрел и, более того, видел ее.
— Это было обезболивающее.
Бледная тень непонимания скользнула по лицу альфы, но затем ответ на немой вопрос пришел сам.
— Это была ты. Ты приносила мне обезболивающее.
Зорин изобразила кривой реверанс.
— Когда слух о моих способностях дошел до Зейна, мне уже было мало тех знаний, которые мог дать мне мой отец. Здесь же я могла получить все, чего хотела и даже больше. Зейн самолично показывал мне здесь все и вводил в курс дела. Я училась быстро, а спустя некоторое время стала ведущим ученым-разработчиком.
— А где сам Зейн? Что ты с ним сделала?
— Он не мертв, если тебе это так интересно знать.
Если Император Зейн не мертв, то… где он тогда? Почему он отдал трон этой слишком амбициозной девице?
Зорин, как и обещала, отвечала на любые вопросы, только вот после ее ответов этих вопросов появлялось еще больше.
— Я хотела тебе кое-что показать. После того, как Зейн посвятил в меня тайну дневника Тиная, я изучила его от корки до корки. Закончила многие эксперименты, некоторые доработала. Но была среди всего прочего одна доработка, которая никак мне не поддавалась. Тинай называл это экраном, но совершенно непонятно, для чего нужно это устройство. Я следовала всем инструкциям, сделала экран, но он не работал, а я очень не люблю, когда у меня что-то не получается, — сказала Зорин, сделав твердый акцент на слове «очень».
Между делом она неспешно направлялась к незамеченною мною ранее двери, больше похожей на дверь холодильника. Как и ожидалось, вместилище охранялось ходовым замком. Тихое попискивания утвердило меня в догадке, что сейчас нам явят ранее упомянутый экран.
— Но оказывается, что с экраном было все в порядке, просто он был не настроен на нужную волну. Когда Зейн увидел мою, как я считала, неудачную разработку, он пришел в восторг. Забавно было, учитывая, что старый идиот был всегда угрюмым и злобным существом.
— Если ты утверждаешь, что Зейн не мертв, то почему всегда говоришь о нем в прошедшем времени? Где он?
— Я сказала, что он не мертв. Так и есть, но я и не говорила, что он ходит по этой земле. Скажем так: Император Зейн в отставке. Да и неужели тебе интересней слушать о старом идиоте, чем увидеть нечто действительно гениальное?
От моего пристального внимания не укрылось дрожание ее рук. Хоть Зорин и разговаривала с Аргесом максимально учтиво, но железные нотки были слишком очевидными, чтобы понять, что Император Зейн вовсе не почивает на даче где-то в районе Олиона.
Что же она с ним сделала? Не убила, не отпустила, не… Нет. Это невозможно!
Дверь отворилась, показывая нам спрятанное. На подставке лежал предмет прямоугольной формы: стекло, обрамленное белой рамкой. Полагаю, что это и был загадочный «экран».