— Слушайте все и не говорите потом, что не слушали! — притворно не замечая никого, завопил Азазелло голосом средневекового глашатая. — Сегодня у нас открывается картинная галерея! Спешите видеть! — и он скрылся внутри, демонстративно оставив дверь полуприкрытой.
— Девять… двенадцать… четырнадцать, да нас двое, — считал входящих Седунов. — Все, больше никого не будет. Закрывай дверь.
Тщательно вычищенные и свежезаправленные керосиновые лампы, выпрошенные на время у колонистов, полыхали во всю мощь своих фитилей.
— Итак, — продолжил художник, обращаясь ко всем собравшимся, — наша картинная галерея открыта. К сожалению, через несколько часов ее придется закрыть снова. Лампы жрут слишком много керосина, а его у нас нет, — добавил он извиняющимся тоном. — И, сами понимаете, такую роскошь мы можем позволить себе только по праздникам. Так что смотрите и наслаждайтесь.
— Сверх того, — добавил Азазелло, — здесь также открыта библиотека. Книги можно брать с собой и читать. Если у кого есть свои — приносите сюда тоже. Можно даже специальные. Кстати, Хугин пожертвовал в общий фонд две книги по астрологии… — Азазелло поднял лампу, пытаясь разглядеть надписи на корешках, — учебники Ллевеллина и Старгейзера. А сейчас давайте осмотрим работы художника… а, кстати, чего это он у нас без имени ходит? А? Галадриэль, ты случайно не знаешь, как по — эльфийски «художник»?.
— Вообще-то любое произведение искусства называется «оло»… — произнесла Галадриэль.
— Ха-ха-ха! Олорин! — воскликнул Азазелло. — А ты, Катя? — обратился он к его жене.
— Я вообще-то до замужества звалась Одинокова, — немного застенчиво произнесла она.
— Ну, значит, будешь Эриагиль — Одинокая Звезда, — кивнул Азазелло.
— Вообще-то Олорин — это настоящее имя Митрандира, — заметил Торонгиль.
— Подумаешь! — махнул рукой Митрандир. — У нас в свое время и Гэндальф был. Поломатый, правда, — саркастически добавил он.
И тут же понял, какую глупость сморозил: его слова так отозвались памятью о прошлой, невозвратимой жизни, что у многих на глазах показались слезы…
— Все было, и ничего нет. Одни мы теперь остались, — грустно произнес Хугин.
— Эй! Кто там бумажками кидается?! — внезапно крикнула Хириэль, стоявшая спиной к «Эльфийскому замку» работы Азазелло.
Это была не бумажка. Это был кусок пергамента.
Солнце есть!
Тилис стоял на сильвандирской стене. Раны на его голове понемногу заживали, и ледяной зимний воздух приятно холодил виски. Над теплым незамерзающим озером клубились тонкие струйки пара, оседая инеем на окрестных скалах. И каждый крошечный хрусталик льда переливался маленькой радугой в лучах низкого солнца.
Тилис долго любовался причудливой игрой света. Вдруг в его глазах что-то помутилось, и на фоне пламенеющего льда возникла совсем другая картина: в темное помещение, освещенное узкими язычками огня, входят какие-то люди… Да нет, не люди — фаэри. Или все-таки люди? Во имя всех Младших богов, где он видел вон того рослого мужчину? А эта рыженькая, что вошла вслед за ним, она-то уж точно фаэри. Да ведь это же… это же Хириэль!
Точно, она! И Эленнар рядом с нею! Это Путь! Узкий, как маленькая щелка между мирами, но Путь!
— Эй, кто-нибудь! — крикнул Тилис. — Живо пергамент, перо и чернила! Лаурин! Срочно седлай дракона и лети в Карнен-Гул. Найди Соронвэ. Если его там нет — передай Силаниону, что я нашел Хириэль и Эленнара. И ищи Соронвэ. Если его нет в Карнен-Гуле — ищи у Кэрьятана. Нет у Кэрьятана — ищи где угодно, хоть из моря достань, но привези его сюда. Я нашел Путь, так им всем и скажи!
А правая его рука быстро чертила на клочке пергамента:
«Хириэль, Эленнар. Найдите то место, откуда выпало это письмо и бросьте туда ответ. Сообщите, где вы и что с вами.
— Тилис! — ахнула Хириэль, прочитав пергамент. — Это Тилис!
— Что?! — Митрандир первым понял, в чем дело. — Письмо оттуда?!
— Оттуда. Вот, смотрите, что он пишет: «Найдите место, откуда выпало это письмо».
— Так… — Митрандир задумался.
— Одну минуту! — голос Ингвэ был необыкновенно спокоен: наступало время работы, которую он знал. — Встаньте все так, как стояли. Хириэль, в первую очередь это относится к тебе. А теперь покажи, где ты нашла этот пергамент.
— Вот. Он мне на волосы упал.
— Так, — удовлетворенно произнес Ингвэ. — А упасть это письмо могло только вон с той картины.
Его рука указывала на «Эльфийский замок».
— Понятно? — спросил он. — Теперь ищите открывшийся Путь. Либо он над картиной, либо в самой картине.