Я посмотрела на нее и изумленно ахнула.
В пейзаже, висевшем над ее головой, мне с самого начала почудилось что-то очень знакомое. Но вот теперь не узнать его было нельзя. Потому что это было Озеро Пробуждения.
Тонкий пар поднимался с его незамерзающих вод, и, казалось, белые призрачные фигуры медленно кружились в танце…
«И помещены были четыре племени фаэри в Иффарине, на берегах Озера Пробуждения, у подножия Пламенной Горы», — вспомнилось мне.
— Что, «Озеро Призраков» понравилось? — спросил меня Константин Михайлович.
Да. Теперь это Озеро Призраков. Лишь тени фаэри кружатся в безветренном воздухе…
Радио между тем продолжало в черт-те который раз пиликать «Лебединое озеро».
— Да что у них там, помер кто! — Константин Михайлович включил магнитофон.
— Внимание, слушайте важное сообщение, — вдруг произнесло радио.
издевался магнитофонный Гребенщиков.
— Товарищи! Наше отечество в опасности. Продолжается массированное наступление на права трудящихся…
— А их и не было. На что наступать-то? — горько усмехнулся Константин Михайлович.
— Условия жизни людей становятся все тяжелее…
— Козлы-ы!
— Советский человек чувствует себя за границей иностранцем второго сорта…
— Ишь ты, какая смелая мысль! — не на шутку рассердилась желтоволосая.
— Мы выступаем… мы призываем…
А радио между тем продолжало бормотать о введении комендантского часа в районах чрезвычайного положения, о запрете выходить на улицу без документов…
— А ну их всех! — сказал Константин Михайлович и в раздражении выдернул шнур из радиорозетки.
— Костя, ты бы все-таки пока поносил с собой документы…
— Еще чего! Чтоб мне потом припаяли подрасстрельную статью за исполнение приказов этого самозваного комитета?[2] С них станется!
пропел Гребенщиков.
— А в самом деле, давайте лучше пить чай, — предложила я.
Чаепитие затянулось на несколько часов. Затем, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, я поднялась к себе и столкнулась на лестнице с соседкой.
— Алиса! Тебя тут чей-то дедушка искал.
— Ага… — отозвалась я, совершенно не представляя себе, чей это дедушка может меня разыскивать.
Однако, едва коснувшись дверного замка, я почувствовала связанное с ним плетение заклятий. Замок, правда, открылся на удивление легко, и плетение распалось мгновенно.
Но, едва я вошла в свою комнату, как в раскрытую форточку с радостным криком влетел сокол и, ударившись об пол, превратился в Мерлина.
— Ну, наконец-то… — облегченно вздохнул он. — А я тебя уже с утра ищу.
Он устало опустился в кресло.
— Тебе лучше всего пока не ходить в Мидгард, — начал он без всяких предисловий. — Когда ты будешь нужна, тебя обязательно позовут. Проклятые Короли перешли через Ахеронт. Это война!
— А здесь… — прошептала я.
— Знаю. Уже знаю. Но это еще не все. Славомир ранен. Попал под машину.
— Как?!
— Он вчера вечером шел к тебе, но, очевидно, запутался и повернул не в ту сторону. Его, похоже, выследили и сбили машиной. Он жив, Странники из больницы его выкрали, он сейчас уже в Карнен-Гуле, все, что ему нужно — это отлежаться, но тебе надо быть как можно осторожнее. Понимаешь, мы еще не знаем, где его выследили. Если на Путях, то ты сама понимаешь, что это значит.
— Это значит, что Пути уже контролируются, — медленно произнесла я.
— Вот именно. Причем контролируются очень тонко. Настолько тонко, что даже Славомир ничего не заметил. А ведь он — фаэри, они не пользуются магией, как люди, они в ней живут.