— Фон Циммеру и Лехману приготовиться. Бить половина плюс половина, не нарушая ритма.
Повторять не пришлось, стоящий рядом гонец — один из нескольких, если быть точным — метнулся в одной из лошадей. Конвейер, мать его так! Пусть такого слова тут пока знать не знали, но саму суть понимали. Одно распоряжение передать, за ним другое, потом третье… для этого должны быть наготове люди, к тому же из числа мало-мальски доверенных.
Приближаются, — процедила Бьянка, поглядывая то в сторону французов, то на три сотни охраны под командованием Асканио Росиенте.
Ага, опытный кондотьер, сначала ставший неплохим наставником для освобождённых из турецкого плена вояк, теперь подвизался в таком вот качестве. Две сотни аркебузиров, сотня пикинёров и щитоносцев. Плюс стреноженные до поры лошади. Но это уже на самый крайний случай, если сражение будет окончательно проиграно и придётся по миновании возможностей к сопротивлению уносить ноги. Надеюсь, этот вариант так и останется в числе чисто теоретических!
— Сейчас их для начала Лехман огорчит, они ближе к его батареям окажутся. Часть так точно. Ещё немного, ещё…
Залп. Прямо через головы собственных войск, что для этого времени считалось немыслимым. А вот нате, выкусите! Методика, на вполне пристойном уровне, скопированная с «шуваловских единорогов». И били они не ядрами, не картечью, а неизвестными тут бомбами. Начинённые порохом металлические шары падали то на головы французской кавалерии, то где-то рядом. Сам по себе этот «редкий дождик» урона почти не нанёс, Но спустя несколько секунд бомбы сделали то, для чего и были созданы — взорвались.
Точнее сказать, отстрелялась лишь половина батареи Лехмана, вторая же пока ждала. Пусть развеется дым, которых делал сложным, почти невозможным, нормальное прицеливание. А вот когда он малость рассеется, тогда и вторая часть батареи отплюнется взрывающимися подарочками. Перезаряжать то нынешние монструозины — дело не шибко быстрое.
Шок — это по-нашему! А именно шоковое состояние было у многих кавалеристов под знаменем с лилиями, когда то тут, то там стало взрываться то, что они посчитали обычными ядрами. Удивить, значит… ну пусть и не победить, но заметно приблизиться к победе. Тут ещё и со стороны более мощной батареи фон Циммера прилетели такие же «горячие приветы», усугубляя замешательство. Увы, сама атака не была остановлена. Несмотря на потери и на то, что некоторая часть кавалеристов не могла справиться со взбесившимися от ужаса и боли лошадьми, а некоторые и вовсе лишились верных скакунов. Значит пришла пора показать себя аркебузирам. Не простым, а входящим в состав терций. Ну и венецианским наёмникам придётся кровью оплатить полученное золото, так уж карта легла.
Что чувствуешь, когда увернулся от первого брошенного в тебя ножа, но враг со злорадной усмешкой тянется за новым клинком? А если у него их целая перевязь? Вот и я о том же — хреновенькое положение.
Удар обстрелянной сначала батареями, а потом и аркебузирами французской рыцарской кавалерии пришёлся не по ощетинившейся копьями и укрывшейся за щитами терции, а по венецианцам Гварнери. Командиры французов явно почуяли, что слабое место отнюдь не прикрытый малой терцией стык между центром и правым флангом, а именно венецианцы. Относительно слабое, конечно, но… Смяли их неслабо, чуть было не прорвав насквозь. Спасло наёмников лишь то, что стрельба аркебузиров не затихала, пусть велась из глубины строя, ощетинившегося пиками, да и орудия не молчали, изменив установки прицела и обстреливая задние ряды французов.
Что до попытки лёгкой кавалерии противника изобразить активность на левом фланге — она была пресечена флорентийцами, которые огрызались наскоками собственных всадников. Да и пушки Франца Рихтхоффена периодически взрыкивали, напоминая о том, что артиллерия с недавних пор играет важную роль не только при осаде и защите крепостей. В итоге поняв, что в творящейся сумятице пехоте и лёгкой кавалерии сложно будет прийти на помощь под постоянным и сильным обстрелом, французы отступили, оставив нам на память некоторое количество трупов… и пленников, по большей части раненых. Это было хорошо, это было однозначно полезно. Потому я и приказал притащить кого-то не шибко раненого, способного отвечать на вопросы и в то же время обладающего хотя бы какой-то ценной информацией.
Смутный приказ? Не совсем так, ведь «псы войны» умели отличать попадающих к ним в руки и по степени состоятельности, и по степени полезности в ином плане. Опыт, пусть и специфический, у них был ого-го какой!