Флик, — прокаркала птица.
Рив слышала о говорящих воронах из Дан Сирена, но никогда не видела ни одного во плоти. Она всегда думала, что было бы забавно встретить такую птицу, но сейчас, когда она сидела на расстоянии вытянутой руки от нее и смотрела на нее с излишним вниманием, все происходящее скорее нервировало ее, чем забавляло.
'Тебя зовут Флик?' спросил Рив, чувствуя странную неловкость.
'Да. А тебя?'
'Меня зовут Рив', - ответила Рив.
'Ну вот и познакомились', - прокаркал ворон.
Да, все это очень вежливо, — перебил Исрафил. Но есть ли у тебя новости о силах Кадошим, которые напали на Драссил?
Они рассеялись, разбежались в разные стороны, затерялись в Форне, — прокаркал ворон, его когти тревожно сжимались при каждом слоге. Одна группа, самая большая, ушла в Падение Варана. Мельничное море".
Исрафил посмотрел на Этлинн. 'Что ты об этом думаешь?'
'Там ничего нет, только море'.
'Лодки', - проворчал Флик.
На земле видны лодки, которые были пришвартованы на берегу", — сказал Балур, его голос звучал глубоким рычанием. Они уплыли".
'Куда?' — размышлял Исрафил. 'Это умный ход — сделать их неотслеживаемыми. Какие есть варианты их назначения?
Побережье идет с запада на восток. На востоке в нескольких сотнях лиг Форнский лес, потом горы, потом Аркона".
'Значит, вряд ли они пойдут этим путем. Запад?
'Это Дан Серен и Запустение'.
'Дан-Серен — настолько маловероятное направление, насколько я могу себе представить', - хмыкнул Балур. Рив вдруг поняла, что он смеется.
'А север?' — спросил Исрафил.
Мельничное море", — ответила Этлинн.
Поначалу Рив чувствовала себя неловко, словно не должна была участвовать в этой встрече, и ей не нравилось, как ворон, казалось, подбирается к ее руке. Но теперь она была увлечена разговором.
Итак, — сказал Исрафил. Если только в Мельничном море нет какого-то тайного места, логический вывод заключается в том, что наш враг бежал в Запустение".
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ДРЕМ
Не лучшее время года для похода в Запустение, подумал Дрем, уже не в первый раз, когда проснулся и обнаружил лед в своей растущей бороде. Он содрал его и соскреб еще льда с бровей, затем выполз из своей импровизированной палатки — медвежьей шкуры, подпертой ветками, — и увидел, что она покрыта еще одним слоем свежевыпавшего снега. Он посмотрел на небо сквозь полог сосен и увидел далеко вверху чистую яркую синеву. Разбивка лагеря была делом быстрым, Дрема успокаивала рутина, все те маленькие правила, которые его отец вдалбливал ему на протяжении бесчисленных лет. Вскоре его сумка была перекинута через плечо, толстое копье зажато в кулаке, и он уже шагал по снегу.
Он шел по следу медведя, убившего его отца, уже более десяти суток. Дважды он полностью терял его следы — свежий снег скрывал все, и ему приходилось прокладывать себе путь заново, обыскивая не только землю, но и все, что росло — кусты, кустарники, деревья, — пока он снова не находил след медведя. А однажды он увидел два отпечатка ботинок, один из которых был необычно большим, но это мог быть и крупный человек в снегоступах.
След вел на север, в предгорья Боунфелла, хотя и петлял, и Дрем обнаружил вдоль него несколько ям и ловушек, как будто медведь шел по следу траппера, возвращаясь за добычей. А теперь тропа кружила обратно, на юг. Дрем приостановился, выйдя на открытое, свободное от сосен плато. Он подошел к краю, встал на гребень и посмотрел на юг, на белый мир, который, казалось, тянулся бесконечно. Единственными пятнами были озеро Старстоун, расположенное прямо к югу от него, его воды темнели и сверкали под зимним солнцем, и Кергард, расположенный дальше к западу и югу.
И это, подумал он, сузив глаза. В нескольких лигах впереди, за ярусами предгорий и леса, виднелась небольшая деревня, дым от очагов и кострищ поднимался вверх. Она была построена на берегу озера Старстоун, и в темные воды вдавался пирс.
"Шахта", — сказал он себе, чувствуя, как что-то сдвигается в его нутре.
Каким-то образом он знал, чувствовал, что именно здесь он найдет ответы на свои вопросы. Его рука легла на рукоять меча, пока он смотрел. Затем он взял копье и пошел дальше.
Дрем пробрался через последние заросли кустов и кустарника и присел на снег.
Наступили сумерки, небо окрасилось в пурпурные и розовые тона, и он стоял на вершине пологого склона, глядя вниз на раскинувшуюся перед ним шахту — приземистое, разросшееся нагромождение зданий. Даже с такого расстояния Дрем понимал, что здесь что-то не так. Сараи, хижины и похожие на бараки домики были разбросаны по территории шахты без всякой логики в их расположении. Все это было окружено стеной из частокола, огибающей берег озера, с воротами со всех сторон. Большая часть территории была погружена во тьму, несколько факелов коптили стены, несколько огоньков мерцали внутри хижин. Он не видел никаких признаков жизни, ни движения на стенах, ни голосов, ни пения, ни даже ритмичного треска и хруста шахтеров за работой, высекающих себе пропитание из скалы.