'Я победил', - прошептал он ей на ухо, так близко, что Рив не была уверена, было ли это прикосновение его дыхания или губ к ее шее. Но что бы это ни было, по ее коже побежали мурашки, а по телу пробежала дрожь тепла. Затем Кол отошел, оставив ее стоять на месте, тяжело дыша, сердце стучало в голове, как барабан.
Она осознала, что вокруг нее кольцом стоят Бен-Элим, их было пятьдесят, шестьдесят, может быть, больше, и она узнала многих из них, как тех, кого Кол взял с собой в миссию на Ориенс. Все они уставились на нее, их тела и крылья затмевали все остальное поле.
Сквозь них протиснулась фигура поменьше, темноволосая. Афра.
Рив сделала шаг к сестре, почувствовала головокружение, череда болей пронеслась по телу. В животе, ниже, но их всех пересилила внезапная боль, пронзившая спину, между лопаток, словно Кол пронзил ее своим мечом. Она захрипела, а потом упала, и земля устремилась ей навстречу.
Голоса, размытые, как будто слышимые сквозь воду.
'…так беспокоюсь о ней, что не могу думать", — сказал кто-то.
Афра?
У нее ее кровь, она становится женщиной, и у нее жар. Она поправится".
Это не просто лихорадка, мама, да? А как же ее спина?!
Вода, — сказала Рив, или попыталась сказать, но не была уверена, что это слово действительно сорвалось с ее губ.
Она лежала лицом вниз, подушка под ее лицом была мокрой, что было неудобно. Она почувствовала вкус соли.
Мой собственный пот, поняла она, что было странно, ведь ей было так холодно.
Холодно! Почему они не накинут на меня одеяло? Она попыталась пошевелиться, заговорить, но даже палец на ноге не дернулся. Боль, глубоко в животе, ощущение, будто ее внутренности вываливаются наружу, а спина…
Дорогой Элион, эта боль.
Возможно, она задыхалась, потому что на ее спине лежала рука, мокрая ткань, ощущаемая как небо.
'Что с ней происходит?' сказала Афра, и Рив почувствовала, как ее по спине тянет, как тогда, когда она слишком долго сидела на солнце и через несколько дней сдирала полоски обгоревшей кожи с плеч и рук.
Шаги, тень, Рив приоткрыла глаза. Перед ней стояла мама. Позади нее каменная стена, а не комната в бараке.
Где я?
Я не знаю, — ответила мама. Тишина. Возможно, нам придется забрать ее из Драссила".
А потом сон снова навалился на нее, Рив боролась с ним, но голоса мамы и сестры затихали…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ДРЕМ
Дрем проснулся от толчка. Луч дневного света пробивался сквозь щель в стене сарая, где он спал, в солнечных лучах плавали пылинки. Коза щипала его за бриджи.
"Прочь", — вздохнул он, отталкивая ее.
Снаружи раздавались звуки раскалывающегося льда, хруст снега. Голоса, шепот.
Дрем открыл глаза, полностью проснувшись, и поднялся в сидячее положение, сдерживая стон, который хотел вырваться из его рта.
Они здесь.
Схватив копье, он тяжело поднялся на ноги, подхватил связку оружия и пополз к двери сарая.
Во дворе стояли фигуры, закутанные в меха, головы близко друг к другу, шепот, блеск стали в руках. Другие тени двигались по краям двора, крались по сторонам его хижины. Чья-то спина двигалась вдоль двери сарая, прижимаясь к щели, через которую он подглядывал, перекрывая ему обзор.
Насчитал восемнадцать. Услышал еще. Это нехорошо.
Он подумал о том, чтобы на цыпочках выйти через заднюю стенку сарая, спрятаться, убежать. Он осознал, что эти мысли вызвали в нем страх, и отодвинул их на задний план. Но логика в его голове смогла увидеть их такими, какими они были. Просто рефлекторная реакция. К которой он не стал прислушиваться.
Он принял решение. Остаться и сражаться. Если бы он побежал в Дан-Серен, они бы догнали его в Диких землях, и там у него было бы меньше шансов, чем здесь. Он подумал о своем па, на мгновение закрыл глаза, вдохнул долго и глубоко, а затем медленно выдохнул.
Фигура отодвинулась от двери, и он увидел Виспи Бороду, свежевыбритую голову, хотя он и не очень хорошо побрился, клочки рыжей щетины ловили солнечные лучи. Он подал знак рукой и направил трех человек к входной двери хижины Дрема, остальные расселись по двору.
Виспи за главного, значит. Ни Бург, ни Кадошим. Эта часть моей авантюры окупилась. Жаль только, что он не прихватил с собой так много.
Из глубины хижины донесся далекий крик.
Дрем улыбнулся.