Огромные медведи, огромные бродячие чудовища с зубами и когтями, а на них сидели великаны: мужчины и женщины, закутанные в кожу, сталь и мех, с топорами и боевыми молотами на спинах. По их рукам вились татуировки из лозы и колючек.
Эрдене пришпорила коня, и ее воины остановились.
Где Алтан? Где Хекса? подумал Бледа, оглядывая всадников в поисках брата и сестры, и тут его ноги зашевелились, и он побежал к матери, Эллак спотыкался позади него, стараясь и не пытаясь поймать его.
Эрдене увидела его и покачала головой, но было уже слишком поздно, и через несколько мгновений Бледа был рядом с ней, глядя на свою мать, а вокруг него возвышались медведи и великаны.
Алтан и Хекса? позвал Бледа свою мать, схватившись за ее сапог.
Эрдене посмотрела на него сверху вниз с выражением, которого Бледа никогда раньше не видела.
Стыд.
Она моргнула, как бы не узнавая Бледу, затем глаза Эрдене сфокусировались.
Беги", — сказала ему мать.
Бледа не знал, что делать; его разум и сердце были заполнены железным кодексом Сирака, который велел ему носить свою храбрость как плащ, жить свободно и сражаться до последнего вздоха за свой клан. Не показывать слабости или страха и никогда, никогда не сдаваться. Но его мать сказала свое слово. Она также была его королевой, и она велела ему бежать.
Он повернулся, огляделся, увидел, что в лагере царит хаос, повсюду великаны и медведи. Прибывали другие, колонны пеших воинов обычного роста, одетых в черную кожу, с огромными прямоугольными щитами на руках, на которых были выбиты серебряные крылья. Они тесными рядами расположились вокруг лагеря, окружая всех, кто находился в нем, и их щиты со звонким щелчком сошлись вместе. Бледа разглядел тени лиц в серебряных шлемах, среди них появились фигуры поменьше: дети, понял он, подающие шкуры для воды после тяжелого марша. Приглядевшись, он увидел, что на него смотрит бледная и светловолосая девушка, протягивающая воину шкуру с водой, хотя она смотрела прямо на него.
Тени мелькали по земле, и шум крыльев наполнил уши Бледы, когда Бен-Элим пронесся низко. Один из них летел ниже всех, огромные крылья бились, он долго висел над Эрдене и Бледой, вздымая траву и пыль, а затем мягко опустился на землю. Он был высок, выше всех, кого Бледа видела, волосы его были черными, как вороново крыло, одет он был в яркий панцирь и сжимал в кулаке копье. На лезвии копья запеклась кровь.
"Это он?" — спросил Бен-Элим, на мгновение задержав взгляд на Бледе, а затем подняв его на Эрдене.
Эрдене молчала так долго, что Бледа подумал, что она не ответит.
Ты должен быть сильным", — сказал Эрдене Бледе.
В голосе матери и в том, как крылатый воин смотрел на него, Бледе почудился страх.
Он попытался совладать со своим страхом, сдержать колючие слезы, грозившие пролиться на глаза.
Нет. Я Сирак. Я сын Эрдене, повелительницы всего, что она видит.
'Хорошо.' Бен-Элим наклонился и схватил Бледу за воротник туники, подняв его в воздух. Бледа инстинктивно выхватил стрелу из колчана, прилаживая ее к луку, но Бен-Элим одним движением руки выбил ее из рук Бледы, отчего лук упал на землю. Бледа уставился на Бен-Элима, ожидая, что его мать вмешается, защитит его, как она всегда делала, но она просто сидела на своем коне и смотрела на него своими серыми глазами.
Я Исрафил, лорд-защитник Земли Верующих, и ты пойдешь со мной", — сказал Бен-Элим. Я уверен, что твоя мать сохранит мир после нашего отъезда".
'Что? Где? сказал Бледа, слова Бен-Элима просачивались к нему медленно, как сквозь воду.
Ты мой подопечный, Бледа, и Драссил станет твоим новым домом, — сказал Бен-Элим.
Подопечный. Драссил.
Эти слова заставили Бледу отшатнуться, словно от удара. Драссил был крепостью Бен-Элима, далеко на западе.
Я буду их подопечным. То есть пленником.
Нет, — шепотом сказал Бледа. Мама?
Долгое молчание, взгляд между Эрдене и Исрафилом, говорящий о гордости и стыде, о победителе и побежденном. Затем вернулся страх, холод в сердце Бледы, просочился в вены, пронесся дрожью по губам.
Холодное лицо. Не позорь мать. Не позорь мой народ.
Мы договорились, — сказала Эрдене, ее лицо было маской, только глаза говорили ее слова.