Нанеся еще несколько ударов и опробовав разные клюшки, я вернулся в машину и поехал домой. Там я принял душ, помыл голову, просушил ее феном и оделся, причем левая рука находилась там же, где и раньше, – у меня за спиной. Теперь я знал, что, когда приеду в больницу и зайду к Майклу в палату, то смело смогу ему сказать, что после периода адаптации его жизнь войдет в привычное русло. Мог ли я обсуждать с ним физическую боль, которую он испытывал из-за поврежденного нерва? Нет. Мог ли я обсуждать с ним эмоциональную боль, связанную с утратой части тела, которую ему еще предстоит оплакать? Нет. Мог ли я говорить о проблемах с равновесием и изменением температуры тела, с чем ему придется столкнуться в ближайшие дни и недели? Нет. Мог ли я дать ему совет по поводу психологической адаптации к новому телесному образу? Тоже нет. Даже не стоило и пытаться. Этот процесс носил сугубо личный характер, и только он мог пройти его от начала и до конца. Но имел ли я право смотреть в глаза Майклу, его жене, детям, матери и утверждать, что он сможет делать большинство вещей, которые делал прежде? Да. Мог ли я говорить им, что он сумеет о себе заботиться, как и большинство людей? Вполне.
Когда происходит трагедия, многие сначала рисуют в своем воображении наихудший сценарий развития событий. Однако я мог гарантировать Майклу и его родным, что он сможет вернуться к обычной жизни, даже имея всего одну руку, что помогло бы немного ослабить их страх.
ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ АВАРИИ я приехал в больницу, сделал глубокий вдох и вошел в палату Майкла. Когда наши взгляды встретились, у обоих из глаз хлынули слезы. Мы дружили с Майклом с детского сада и знали друг друга с трехлетнего возраста. И хотя наши семьи разъехались, когда мы ходили еще в начальную школу, мы всегда оставались близкими друзьями. Я подошел к его кровати, поцеловал Майкла в лоб и сел рядом. После продолжительного молчания он посмотрел на меня и спросил: «Как я с этим справлюсь, Хоуи?» Я посмотрел ему в глаза и твердо произнес: «Как ты сам решишь».
Казалось, что в глубине души он меня понял. В течение следующих трех дней, в перерывах между общением с другими посетителями, мы обсудили с ним все, что его терзало: чувство вины за то, что он подверг опасности жену и детей, а также страх перед будущим.
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ, по сути, зависело от его ответа на несколько ключевых вопросов. Когда вы будете их читать, имейте в виду, что они актуальны не только в ситуации Майкла, но и в любой ситуации, в которой вы можете оказаться.
• Каково ваше намерение?
• Как быстро вы способны принять истину и реальность происходящего?
• Можете ли вы вспомнить вещи, за которые по-прежнему стоит благодарить жизнь, несмотря на нелегкие обстоятельства?
• Готовы ли вы открыть свой разум и увидеть, что полезного можно извлечь из ситуации?
• Каким человеком вы решите быть в дальнейшем?
• Сколько силы воли и веры вы готовы проявлять день ото дня в сложившихся обстоятельствах?
ОТВЕТЫ НА ЭТИ ВОПРОСЫ предопределят дальнейший ход событий. Ваше отношение к происшедшему вкупе с усилиями, прилагаемыми изо дня в день, закладывают фундамент вашей будущей жизни. От вашего самоопределения зависит жизнь многих людей. Майкл решил начать с того, что вспомнил все те вещи, за которые ему следует быть благодарным судьбе несмотря ни на что. Тот факт, что он выжил после автокатастрофы, сам по себе был чудом.
Авария произошла на залитом утренним солнцем двухполосном шоссе, когда грузовик-платформа пересек разделительную полосу и врезался в машину Майкла, искорежив всю левую половину автомобиля. Сам Майкл ехал в кабриолете, свесив левую руку через дверь. Все произошло так быстро, что он не успел среагировать.
После столкновения мужчина по имени Эрик, который ехал чуть позади, подбежал к месту аварии и нашел Майкла без сознания. Из отрубленной левой руки хлестала кровь. Чудесным образом – и это действительно было чудо – Эрик с помощью других людей отломал пару ветвей у ближайшего дерева, взял несколько кусков ткани и сделал давящую повязку. Он наложил жгут на левое плечо Майкла и остановил кровотечение. Этот рассудительный и своевременный поступок в итоге спас Майклу жизнь. Еще две-три минуты потери крови – и Майкл не выкарабкался бы.