"Подвижность "еврейского духа", большой талант евреев в журналистике, отсутствие самобытного, прирожденного склада ума – все это указывает, что евреи… всё и вместе с тем ничто. Еврей – индивидуум, но не индивидуальность. У него нет потребности в личном бессмертии, он не причастен к высшей, вечной жизни".
"Вера есть всё. Дело не в том, верит ли человек в Бога, он может верить в свой атеизм. Но еврей ни во что не верит: ни в свою веру, ни в свои сомнения".
"В основе существования внутренней культуры заложена вера, живет благочестие. И благочестие проявляется не только в мистике и религии, оно заключается в основе каждой науки вообще, как и в скептицизме, во всем, к чему человек относится с искренней серьезностью. Еврей же мечтателен и не трезв, не экстатичен, но и не сух. Он неспособен к низшему, ни к духовному опьянению, не поддается страсти алкоголя, но и не способен на высшие проявления восторженности".
"Религия есть творчество всебытия, и всё, что живет в человеке, существует лишь благодаря ей. Еврея ошибочно считают религиозным человеком, – он иррелигиозен".
"Он не критик, а критикан; он не скептик, а человек вечной иронии, как Генрих Гейне".
"Он эластично уклоняется от всякого гнета".
"Чуждый всякой веры, он бежит в область материального. Этим объясняется его алчность к деньгам, в которой он ищет реальности".
"Еврейство и христианство – две противоположности: первое нечто разорванное, лишенное всякого внутреннего тождества, второе – нечто непреклонно верующее, богоуповающее. Христианство есть высший героизм, а еврей не может быть цельным и единым.
Но, несмотря на крайнюю противоположность еврейства христианству, все же последнее вышло из первого, что является величайшей психологической загадкой. Это проблема психологии самого Творца религии".
"Христос был абсолютным евреем, и поэтому победа его над собой особенно значительна.
Возможно, что Христос – первый и последний еврей, победивший и ставший христианином в полном смысле этого слова".
"В наше время еврейство стоит на такой высокой ступени, как во времена Ирода. С какой бы точки зрения ни рассматривать современность, она вся насквозь пропитана еврейством. Сексуальность одобряется, половой акт превозносится".
"Наше время есть самое еврейское… Искусство для него лишь платок для вытирания пота после порывов художественных, которые вырывают его из игры животных.
Наше время – время легкомысленного анархизма, лишенного понимания сущности государства и права… время самых жалких по ограниченности своей исторических концепций (исторического материализма), время капитализма и марксизма, время, сводящее всё – в истории, в жизни, в науке – к экономике и технике… Время, наконец, которое в погоне за оригинальностью совершенно лишено оригинальности…
Но снова перед человечеством лежит выбор между еврейством и христианством, гешефтом и культурой, родом и личностью, безценным и ценным, земной и высшей жизнью, – между ничто и Богом. Это два противоположных царства: третьего царства быть не может".
… Прошел 20-й век, идет 21-й, и мы видим, куда склоняется человечество. Или его склоняют к этому выбору?
Далее.
Глава «Еврейство» из книги «Пол и характер» – это одно, а книга "Трехтысячелетняя загадка" – "История еврейства из перспективы современной России" И.Р.Шафаревича – совершенно другое по объему и масштабу. Вот названия некоторых глав: "Существует ли еврейский вопрос?", "Античность", "Хазария", "Роль в развитии капитализма", "В России перед революцией", "В русской революции 1917 г.", "При коммунистическом строе", "Еврейские таланты"…
Книгу я случайно увидел в церковной лавке – купил последнюю. Если б не купил, то, несомненно, никогда бы о ней не услышал и нигде не встретил даже упоминания… Зато какой невероятный, общемировой шум стоял в начале 1990-х по поводу его работы "Русофобия"! Прежде всего по телевидению. Здесь можно процитировать Шафаревича – из его предисловия к "Трехтысячелетней загадке":
"Публикация моей работы "Русофобия" вызвала множество откликов как в нашей стране, так и за ее границами. К моему сожалению, они почти исключительно были реакцией на упоминание еврейских публицистов, … да еще слова о роли еврейских революционеров в революции 1917 г., хотя это не было основной темой работы, что видно, например, по ее названию, да и не раз в ней подчеркивалось. Впрочем, и в этом узком аспекте обычно полностью игнорировалась моя аргументация и задаваемые мною вопросы (например, что подразумевается под термином "антисемитизм"), все это множество статей или отдельных высказываний скорее отражало чувство возмущения нарушением некоторого запрета, обсуждением вопроса, признанного необсуждаемым. Такая реакция показалась мне поразительной, особенно сейчас , когда все, кажется, признают плодотворность открытого обсуждения любой темы".