Рассказы о детстве, воспоминания – это для многих бальзам; но тут все-таки особое : сами люди, мои дорогие тетя Лепа и дядя Митя, мои родные староверы…
Собирались ли мои родители пожениться? Наверняка да! Такого понятия – «гражданский брак», в те времена не существовало. Однако, я сомневаюсь, был ли у матери паспорт, не числилась ли она «беглой крепостной»? Жителям советского села вплоть до 60-х годов паспортов не полагалось! Да тут еще эта история в Ашхабаде. Канитель с паспортом продолжалась где-то до 65-го года! Имелся какой-то временный, который надо постоянно продлевать, ходить в милицию…
Отец неожиданно умер летом 1953-го: раны, война, тяжелая жизнь… Перед этим отослал все свои деньги родной сестре, куда-то на Урал, на покупку дома.
– А мы еще заработаем!
И остались мы с матерью… Даже не у разбитого корыта – голые люди на голой земле. Отца я какое-то время помнил: вот тут мы с папкой сидели на бревнышках! – а потом забыл. Раскатились бревнышки…
Потолкавшись по углам тут и там, все мы, вся родня, в конце концов оказались в районе новостройки, промзоны. Даже автобусный маршрут был такой: «Центр – Промзона». Кстати, в Бийске сохранился прекрасный исторический центр. Уникальные деревянные, каменные дома, церкви, особняки – целые улицы.
Бийск – большой город, и в самом конце советской власти, как я читал, он мог стать областным центром: область фактически существовала – только оформить документы – да помешали очередные исторические пертурбации.
Итак, мы – на «31-м квартале», тетя Лепа с дядей Митей – на «тресте», другие – на «1-м участке» – это всё новостройка, промзона.
В начале своих заметок я упоминал, что это такое и для чего: создавался комплекс оборонных предприятий – химкомбинат, олеумный завод, машиностроительный завод и тому подобные «лесные братья». Вырубались березы и сосны, рылись котлованы – подземные цехи устраивались! – возводились бетонные и кирпичные стены, дымили трубы, на город валил «химдым» – то рыжий, то синий… Угроблялись материальные ресурсы, деньги, человеческие жизни – ради сохранения «стратегического баланса».
– Людишек, конечно, жалко – зато какую экономику построили! – сказал большой советский начальник.
Пришел момент – и рухнуло все к чертовой матери! Господи прости. Так, кое-где дымок еще курится. Да вздохи слышны, как здорово работали…
Создавал все эти заводы-предприятия строительный трест №122 – вот там в основном и трудились мои родственники. Разнорабочими, подсобными рабочими, грузчиками… Наверняка можно было пройти какие-нибудь курсы, и стать токарями, слесарями – каменщиками, в конце концов! И работать легче, и платят больше, и начальство уважает – ордена-медали даёт. Однако, мои родные староверы, как я понимаю, инстинктивно сторонились всего этого. Ну, не могли они, по своей крестьянской натуре, по восемь часов в день, каждый день, не поднимая головы, класть кирпичи! И уж тем более, не видя солнечного света, стоять в цехе у станка, точить железяки. Правда, дядя Митя Ерлин был сварщиком – то, что называется квалифицированным рабочим. Сварному делу научился он еще в деревне, и дальше так и «выявлял себя» в этом направлении. На «промышленные гиганты» не стремился, а трудился в разных мелких шарашках, при тех же гигантах: отремонтировать, приварить-прихватить. Причем дядя Митя был «летун»: полгода-год на одном месте – потом на другом; сегодня он в каком-нибудь СУ-15, завтра на автобазе, в «дикой дивизии» – и так далее. Была такая организация: «дикая дивизия»! Рабочему и знать не надо, что называется она, скажем, «Запсибстройметаллконструкция». «Дикая дивизия» – и всем понятно, что это и где.
У меня в Трудовой книжке задолго до выхода на пенсию появился вкладыш, а у дяди Мити Трудовая наверняка в палец толщиной. И палец этот указывает на любовь к свободе! Совершенно серьезно заверяю-заявляю: уж дядю Митю я знаю. Не станет долго он терпеть начальственные указания, нотации да попреки: сходи туда, принеси то, сделай это… Да побыстрее! Пошлет куда подальше – и свободен. Благо, советское время имело одну особенность: перешел дорогу – и устроился в другую шарашку. Тем более, что везде платили примерно одинаково.
Характерный момент. Уже в наше время, в отпуске, еду в Бийске на трамвае, смотрю – дядя Митя на остановке стоит. Я выскочил – обнялись, поговорили. Оказалось, дядя Митя, уволившись, едет домой. Будучи на пенсии, подрабатывал сторожем где-то у «лесных братьев». Не сработался.