– Я им говорю: тут вот так-то надо…
А они мне :
– Не-е-т, надо вот эдак…
Да пошли они все!..
А дядя Ваня Жмак, муж моей тети Таси, всю жизнь проработал на ТЭЦ – грузчиком, на угольном поле. Одно-единственное лето он уходил в трамвайный парк, рельсы и шпалы менял – а потом снова ТЭЦ, какой-то «Котлоочист»: кувалдами оббивал изнутри нагар на ТЭЦовских котлах. Ад…
Когда я начал хорошо учиться в школе, вся родня хвалила, радовалась за меня: вырастешь, выучишься, не будешь вкалывать, как мы, в жаре, на холоде, в грязи! В чистом будешь ходить, на стуле посиживать.
Сильно подозреваю, что, как многие простые люди, всякий умственный труд они и за труд не считали: в кабинете сидит, в костюмчике да в галстуке ходит – какая же это работа?!
Не знали, простые души, известную истину: человечество за всю свою историю не придумало ничего более трудного, чем пустой лист бумаги – и необходимость писать на нем. Сейчас мне – ровно шестьдесят, гораздо больше, чем каждому из взрослых вокруг меня в то время. Сижу, пописываю, поглядываю на петербургский дворик, вспоминаю бийский. Мы, дети, находились под женским присмотром: стариков и старух в новостройке не водилось, а женщины были в основном домохозяйками. Готовили еду, стирали белье в корыте, на стиральной доске, развешивали на улице – миллион дел! – и за детьми приглядывали. А жизнь у детей вся проходила во дворе. В любом дворе: московском, ленинградском, бийском. В ленинградском-петербургском дворике, куда я гляжу из окна, только-только, несколько лет, кончилась традиция: приходила весна – и асфальт расчерчивался на «классики», девчонки прыгали по квадратикам. Сейчас, во-первых, всё заставлено машинами, а во-вторых… Во-вторых, в-третьих, в-десятых – закончилось всё! Закончилась дворовая жизнь. Дети, молодежь, даже пьяницы – сидят по домам. По-научному это называется «атомизация общества»: полная раздробленность на индивиды. «Демократы» говорят об этом просто как о факте, патриоты – об умышленной, злонамеренной политике. Я – патриот…
Игр во дворе было множество. Футбол, городки, лапта, догонялки, прятки, «война», «чижик», «ножички»… Как с утра начиналось, так весь день и продолжалось. Надоест одно – начинается другое. Футбол я любил до самозабвенья – и бескорыстно: у меня не всё получалось, а некоторые пацаны были прямо виртуозы. Зато городки!.. Тут мне равных не было. Я и сейчас, к удивлению своего 16-летнего сына, запросто могу влепить, почти не целясь, снежком или камешком в далеко стоящее дерево. Это – от городков.
Сейчас мой бийский дворик – обычный пустырь. Иногда на его краю сидят, зевают и кряхтят с похмелья местные алкаши – вот и все события. Нет, на самом деле – ничего, я ведь захаживал в свой дворик чуть не каждое лето: пустота и тишина.
Среди детских игр тех лет запомнилась еще особая, пасхальная игра: биться крашеными яйцами. Зажимаешь яйцо в кулаке, и по очереди стукаешь: тупым концом – острым концом. У кого яйцо осталось целое – тот победитель. Вот и всё.
Заодно, к покраске яиц на Пасху, можно еще сказать, что на этом и заканчивались все религиозные приметы. Да и не знали мы, что такое Пасха, и многие взрослые наверняка не знали! Не видели икон, не знали молитв, не умели креститься…
Читаю сейчас, по ходу дела, ученого человека, его слова про те времена: «общинный крестьянский коммунизм» как версия «народного православия»… Дальше тоже интересно пишет: «к концу 70-х годов на арену вышло поколение, в культурном отношении очень отличное от предыдущих».
Очень, я бы сказал, очень отличное. С чем бы вам сравнить? Ну, как жители Северной Кореи – это советское поколение 30-50-х годов; и Франции, Германии, Англии – наше поколение 70-х. Притом образованное! Очень, очень отличное. Перед нами вся эта политбюровская орда, Горбачев с Лигачевым, да Ельцин с академиком Яковлевым – тёмное дубье да зверье, притом загнавшее нас в рамки дикого «дефицита». Впрочем, идея краха коммунизма была заложена еще на старте – в 1917-м, и наше поколение это понимало. Как бы сейчас ни мудрили философы.
У меня же – ностальгические заметки, рисующие живую картину – надеюсь, интересную и познавательную для читателя. Ну вот пожалуйста: когда пишутся эти строки, исполнилось 50 лет с того дня, когда безграмотный лысый толстый дядька – Хрущев, объявил о строительстве коммунизма, и о том, что через 20 лет коммунизм будет построен. Заявляю, как свидетель: никто, ни один человек – а я слышал все разговоры вокруг – не поверил ни в какой коммунизм!