Они меня вымолили. Только так могу объяснить своё второе рождение – во Христе, и открытый взгляд на мир.
В 2010-м году еще раз приехал в Верхний Уймон. Снова прошелся по усадьбе Вахрамея Семёныча Атаманова. В самый туристический сезон попал – вместе со мной ходила англоязычная группа, и всё-то было слышно: Рерих, Рерих, Рерих. Я – с полным пониманием: если бы не заехал сюда Рерих в 1926 году, вероятнее всего, вообще бы никаких туристов и музеев в Уймоне не было, и про Атамановых никто бы не узнал.
Мой сын Александр Атаманов во дворе музея-усадьбы. Ему 16 лет. 2010 год.
Как они здесь жили, добывали хлеб в поте лица своего, молились. И как за своё трудолюбие, благочестие, цельность натуры и справедливость – перед советской властью поплатились.
Теперь здесь красиво и спокойно: растут цветы, бродят по траве-мураве мирные туристы со всего света, слушают экскурсоводов, покупают сувениры. Расходятся по миру книги и открытки, звучат имена и названия: Горный Алтай, Верхний Уймон, Николай Рерих, Беловодье, Вахрамей Атаманов…
Музей-усадьба Н.К. Рериха – В.С. Атаманова.
Реальная жизнь, однако, очень и очень сложна. И своим подвигом мои предки показали миру, как надо стоять за правду, отстаивать Добро – и хранить свою веру.
Теперь и я сподобился молиться за моих родных староверов.
2014 год
Елена
Рассказ
Занавеска на окне колыхалась от утреннего ветерка, и тёплый, ласковый лучик давно уже играл на подушке, стараясь заглянуть в глаза, и через закрытые веки придавал молодому сну всё новые, яркие, радостные картины. Наконец, в унисон трепетанию солнечного луча весело застрекотал будильник, и Владимир открыл глаза. Повернулся на бок, рассматривая на стене прыгающие пятна света. Почувствовал пробегающий ветерок…
Хорошо! Быстро сел на кровати, взглянул на окно, на пёстрые, разноцветные верхние стёкла – и вспомнил: Елена! У неё такое же платье, как эти стёкла. И сама она такая же, с ярко-зелёными глазами… Вчера допоздна продолжалось веселье в клубе, и она так легко и просто с каждым общалась, откликалась на каждое слово, каждую шутку… А как она играла на пианино, пела! Под конец вечера к ней, окруженной со всех сторон, было просто не подойти, и он смотрел на неё издалека, опершись на подоконник… И она заметила его! Подошла, спросила:
– А вам, Володя, что же – не нравится, как я пою?..
Тут он и разглядел её глаза, её всю… Русые волосы, ясный взгляд… Но, вообще-то, боялся смотреть: красивая – милая!
В их небольшую воинскую часть, на самой границе, в Прибалтике, Елену прислали недавно. Война только что закончилась, и все ходили ошалевшие: от свободы, тишины, солнца, наступающего лета. Особенно молодые офицеры. Скоро домой, а там… Жизнь! Друзья, родные – и девушки, в лёгких платьицах – и кто-то станет женой! И вдруг такая девушка – здесь. Вся… какая-то такая – и не такая… Молодая. Красивая. Умная… Знает два языка, немецкий и английский – потому и прислали в их отдел. Теперь – рядом с ним, каждый день. Елена…
Владимир отбросил одеяло, выскочил во двор прямо в трусах, запрыгнул на мотоцикл – и рванул. Хорошая дорога, новый немецкий мотоцикл – и рёв мотора сливался с рёвом ветра в ушах, а зелень вокруг стояла сплошной стеной. Но вот в зелени замелькали просветы – озеро. Потихоньку съехал к воде, слез с мотоцикла. Постоял, потянулся. Над водой плыли клочковатые облачка, в кустах пели и трещали невидимые птички – и ни души вокруг. Снял трусы, бросил на сиденье, зашел по колено – и кинулся вперёд, разбивая воду, тишину, зеленую гладь. Даже облачка испуганно дёрнулись в стороны – и он, разом кидая руки, поплыл на другой берег. На середине остановился, лёг на спину, потом опустил ноги, огляделся… Держался он на воде легко, в их деревне есть и речка, и озеро… Купался, плавал, возился в песке целыми днями. Как же давно это было – а вроде, и недавно. Но столько всего произошло за несколько лет! Офицерские курсы, и повоевать пришлось, хоть и недолго, и мир повидал, и в Германии, Австрии был, и вот теперь здесь. По виду глухомань – ан нет! Война и здесь прошла, но всё вокруг чисто, опрятно, дороги хорошие. И живут люди по-другому, и сами люди совсем другие, чем в России: строгие такие, неразговорчивые. Непонятные…