Хозяева с некоторой тревогой переглядывались: что случилось с молодым постояльцем?
Володины мученья, однако, разрешились разом. Как-то вечером он остался в отделе один – не считая дежурного, который постоянно теперь находился в «предбаннике» – так офицеры назвали промежуточную комнату для переодевания. Евстрахин и Желахов ушли домой, Ребров давно уже уехал в город – видимо, встречать начальство: он побагровел, слушая рыкающие звуки в телефонной трубке, хлопнул по столу ладонью – и вышел. Вскоре «Опель», с шофером за рулем, вылетел за ворота. Чуть погодя, ушла Елена. Потом и все.
Владимир походил по комнате, постоял у окна – никуда не торопился. Сел за стол Елены, пошевелил аккуратно заточенные карандаши в подставке… Отвалился на спинку стула, увидел в глубине стола «Войну и мир», немного поколебался – ничего же особенного, если он книгу полистает – и взял в руки том. Открыл, полистал туда-сюда – и не сразу понял, что это: плотные чистые листы посреди книги. Недоуменно потрогал, поводил по ним пальцем – гладкие…
И вскочил – это же фотографические листы – похожие! Так вот почему она использовала документы как закладки! И уносила книгу домой… А когда пошли строгости, книга застряла здесь! И сейчас она делает вид, что читает…
Но неужели?! Неужели это правда…
И Владимир тихо сел на стул: так вот зачем нужен ей подполковник Ребров, эти отношения, вдруг, ни с того ни с сего…
Четко встал, почти бегом пробежал до дома, сел на мотоцикл, рванул на квартиру к Елене. Нету дома…
– Когда ушла?
– Утром…
На квартиру к Реброву! И здесь нет…
Подъехал к части, увидел две машины, группу офицеров – и Реброва.
– Где?!. – заорал тот.
– Нигде нет.
– Евстрахин, Желахов, Петров! Взять солдат – прочесать лес! Я звоню в город!
Поиски продолжались несколько дней – и ни к чему не привели.
– Как в воду канула… Елена – устало думал Володя, сидя на берегу озера, когда всякие поиски уже заканчивались.
Швырнул в озеро камушек – сверкнули радужные брызги, пошли по воде круги – и вскоре затихли. Только небо – и бегущие облака, в небе – и на воде…
***
– Ну, вот кто она была? – разводит руками старик, нашедший во мне благодарного слушателя: целую неделю, день за днём, он всё рассказывал – а я внимательно слушал.
И как мог записал эту историю.
Мы сидим на больничных кроватях друг против друга: я, по сравнению с ним еще молодой, и он, совсем старый – 60 с лишним лет прошло после тех событий в его жизни. В больнице одна радость: послушать да поговорить. Тут все равны.
– Понятное дело, – шпионка, хотя сейчас всех называют разведчиками. Или наоборот, всех – шпионами, и своих и чужих. Не-е-т, она была шпионка – и никаких гвоздей! Попробуй-ка я, тогда, когда она исчезла, хотя бы вздохнуть о ней… Сейчас бы здесь не сидел. А ведь она была первая женщина, девушка, которая вошла мне в душу. Понимаешь?
Я киваю головой.
– А! – так я спрашиваю: кто она? Шпионка-то шпионка, только я уверен – русская она! По молодости было сомневался: немка? англичанка? А может, американка? Сейчас не сомневаюсь: русская, но совсем другая, чем все мы, тогда…
Было время – я не вспоминал о ней лет по десять, когда женился. Дети пошли, семья, работа… Сам понимаешь. Сейчас у меня времени посидеть-подумать, повспоминать – полно, живу один, жены три года нет, дети далеко… Ты понимаешь, вот какое дело, я вот что понял… Благодаря той встрече, с ней, я стал… слегка другим. Нет, я и жену любил, и в жизни всё нормально было…
– Каким другим? – он улыбнулся. – Ну, теперь уж скоро встретимся, с ней, Еленой. Она подскажет. Расскажет, и почему была на той стороне, а не на этой. Пусть расскажет…
Санкт-Петербург,
октябрь 2007 года.
Встреча
Рассказ
– Здравствуйте, а Нина дома?
На пороге стояла её мама, и не успела ответить, как послышался звонкий, весёлый, энергичный голос:
– А-а-а, проходи, проходи!
Нина – это соседка по лестничной клетке, и они ровесники: по 17 лет. Утром он часто слышал, как она летела вниз со своим псом, Джеком, а в другое время – не видел, не слышал, не встречал: как-то так получалось, хотя и учились в одной школе, в разных классах… Не встречались – и всё тут: ни по дороге в школу, ни обратно – нигде и никак. И только иногда набирался он смелости, заходил к ней домой: книгу взять, чуть поболтать. Держались весело и просто: книжку взять-отдать, ничего такого, ни даже на диване посидеть. Спокойно держались.