— Очень интересно…
— Прекрати! — возмутилась Яна.
— Молчу! — примерительно поднял я руки вверх.
— Со времен революции в обиходе харьковчан появляется название этого здание «бутусов дом». По какой причине его так назвали, мне так же не удалось докопаться. В войну в нем случился пожар. Крыша мира была почти полностью разрушена.
— Тогда много чего было разрушено в городе, — хмыкнул я, — молодчики Паулюса не особо церемонились с архитектурными ценностями, которые не могли вывезти в рейх.
— Именно! Таким оно простояло почти до конца семидесятых годов, когда ее попытались реконструировать под общежитие метеорологов…
— И?
— Прораб, который этим занимался сошел с ума! — воскликнула Красовская, и все посетители кафе обернулись на нее.
— От неумеренного употребления алкоголя такое бывает, — скептически ухмыляясь, заметил я.
— Он утверждал, что видит в «бутусовом доме» некоего призрака, который прогоняет его прочь, бьет и даже пытается колдовать!
— Это далеко не факт. А белая горячка — это такая штука…
— Дослушай, Дворкин! — вскипела Янка, и я понял, что перегнул палку. — Здание восстановили, но и второй прораб слег с такими же симптомами в «пятнашку»! КГБ заинтересовалась этим делом, но ничего подозрительного обнаружено не было…
— Что еще неизвестно… — задумался я. — Наши бдительные гэбисты искали излучение, волны, да что угодно кроме самих призраков.
— Вот именно! Здание отремонтировали, заселили жильцов спустя десять лет, но на следующий день после новоселья…
— Оно сгорело, — догадался я.
— Ты знал… — обиженно протянула Яна.
— Догадался. И?
— С того момента это здание никто не трогает. Оно так и стоит ужасающим всех памятником архитектуры больше ста лет в самом центре Харькова. Разве не странно? — пытливо посмотрела на меня авантюристка.
— Странно, что его до сих пор не снесли…
— Оно защищено ЮНЕСКО.
— Час от часу не легче. Там, где эта организация обычно торчат ушки всех разведок мира, — я позвал официантку, чтобы нас посчитали, — конечно, история интересная, но…
— Ты не поверишь, кто взялся его реконструировать? — голос Красовской упал до шепота.
— Неужели? — поперхнулся я, отсчитывая энную сумму гривен, включая немаленькие чаевые.
— Да-да! Новый владелец этого чуда наш общий знакомый миллионер Заславский. И если все эти истории правда, то мы просто обязаны разобраться. Иначе нашего Славика ждет психушка.
— Да ну, бред! — отмахнулся я, набрасывая пуховик.
— Дворкин…он твой друг, — улыбнулась хитро журналистка.
— Я больше, чем уверен, что это просто городская легенда, не имеющая под собой никаких оснований…
— Проверить-то мы можем, — предложила Красовская, — я уже и пропуск у олигарха нашего любимого взяла, — она повертела перед моим носом картонной корочкой с красной полосой.
— Когда? — со вздохом уточнил я, поняв, что она опять меня переиграла и переспорила.
— Да хоть сегодня! У меня как раз вечерок свободный образовался… — невинно потупила глазки Янка. Я бросил на нее последний ненавидящий взгляд и вырвал из рук ее пропуск.
— Пойдем! Какой ты говоришь адрес?
ГЛАВА 6
1917 год
Харьков
За окном пассажирского поезда, несшего Петра Васильевича Дворкина в Харьков, бушевала непогода. Холодный пронизывающий до костей ветер злобно бросал в окна вагона пушистые хлопья белоснежного снега, но внутри было тепло и уютно. Горели свечи. Мягкое купе, предназначенное для перевозки генерал-губернатора, мягко покачивалось на рессорах, отбивая монотонный ритм на стыках.
Поезд был почти у Харькова, змеей вползая на станцию по густой сети входных стрелок. Дворкин удовлетворенно потянулся, смахнув с себя сонную одурь. Красные невыспавшиеся глаза щипали, будто набитые песком. Тело от долгого сидения затекло. Петр удовлетворенно потянулся вверх, разминая затекшие члены.
— Харьков, товарищ комиссар! — в дверь заглянула усатая морда проводника. — Может чайку? — в руках его был поднос с янтарным напитком, источающим блаженный аромат.