– Придется идти шагом, а значит пол дня, а если не рассеется туман, то и целый. Присматривай по дороге разлапистые ели, под ними должен был сохраниться сухой валежник.
– Собирать? – понятливо кивнул Казик, оглядываясь на круп лошади. Если снять меч, да перекинуть через плечи пару веревок, то к вечеру у него будет целая заплечная сумка из хвороста. Но просто так меч не кинешь же. На пояс что ли повесить? На коне еще ничего, но едва слезешь на землю, и своевольная железяка наверняка так и будет норовить подставить подножку или больно ткнуть в колено, а то и еще куда, не говоря уже о том, что быстро ее не выдернешь с непривычки. Нет, ну что за жизнь у охотников...
– Мастер Мигель, а мы... – начал было он, и осекся, услышав доносящийся издалека тонкий девичий вопль. Вдруг поднявшийся ветер с силой швырнул в лица путников снег пополам с водой и мелкой грязью, и Казик досадливо сплюнув, пришпорил коня, рванув на вопль неизвестной, не слушая предупреждающего окрика наставника.
Натасканный конь послушно перешел с шага на рысь, умело петляя меж виднеющихся в туманном сумраке деревьев, похожих на неведомых чудовищ, что тянут к беззащитному всаднику корявые руки, и Казик пригнулся ниже к шее верного четырехногого друга. Крик раздался еще раз – громче, где-то совсем близко, меж деревьев мелькнул просвет, и охотник на полном скаку вылетел к реке, на шатком мосту которого грязно и неумело дрались две фигуры.
Совершенно одинаковые.
Соображал охотник недолго: спрыгнул с коня – тот беспокойно переступал с ноги на ногу, чуя нечисть – выхватил с его бока висящий на специальный ремнях арбалет, и наставив на девиц, рявкнул:
– А ну стоять! Не то в обеих освященным болтом шмальну!
Девицы резво отпрыгнули в разные стороны, тяжело дыша, и бросая то друг на дружку, то на охотника недобрые взгляды. Физиономию одной украшал огромный, на пол–лица синяк, глаз заплыл и слезился. У второй явно был сломан нос – она безостановочно им шмыгала, и воспользовавшись передышкой попыталась вправить. Платья обеих были порваны и висели клочьями, интересно оголяя обычно плотно задрапированные части тела.
Из-за спины Казика раздалось хмыкание, и на поляну выехал мастер. Не торопясь спешиваться, он внимательно осмотрел девиц, и перевел взгляд на ученика. Одобрительно кивнул, и проигнорировав возмущенные взгляды барышень, обратился к нему:
– Итак?...
– Пересмешник, – уверенно ответил охотник – принял облик девицы, и зачем-то в драку полез, вместо того, чтобы мужа.. или парня осушить.
– Она ходела моего Дорофея усыпидь и прирезадь, злодейка! – вдруг гнусаво завопила та, что со сломанным носом. – Хвадайде ее, пане!
– Что?! – возмутилась та, что с синяком – Поклеп! Не знаю, что она задумала, но среди бела дня на меня накинулась да утопить попыталась! Стреляйте в нее пан!
– Молчать! – прорычал Казик, неуверенно переводя прицел с одной девицы на другую. Те совершенно одинаково морщили лбы, сжимали маленькие кулачки, и топали ногами. Какой сильный пересмешник! Не всякому удается так точно облик жертвы принять, обычно то хвост покажется, то глаз на щеку сползет.
– А может перевертыш? – вкрадчивый голос мастера из-за спины заставил Казика вздрогнуть. Только бы не спросил, только бы не... – Назови-ка мне дорогой ученик главные отличия пересмешника от перевертыша.
Охотник помянул про себя беса, и постарался увильнуть от ответа.
– Ну не сейчас же, мастер! Девица в беде, спасать надо!
– И как же ты ей поможешь, если вдруг выстрелишь не в ту? Или хуже того – в ту, но в совершенно невинное существо?
– Невинное?! – возмутилась одна из девиц – Да она..!
– Да ты..!
– Молчать. – Мастер говорил негромко, но удивительным образом заставил склочниц притихнуть. – Ваши личные дела не касаются Инквизиции. Если ни одна из вас не нарушает законы Дии’Рава, и не является поганой нечистью, то можете продолжить друг друга избивать хоть до заката. А пока постойте молча. Казимир, я жду ответа.
Казик мысленно вздохнул, и наморщил лоб. Если наставник зовет полным именем плохо дело – не ответишь и всю следующую декаду будешь бегом за лошадью бежать все дневные переходы отвечая по тому учебнику, который мастеру проверить вздумается, или чего похуже – отправит снова к мечникам на тренировку ума в учебный замок. Вот ведь позорище будет!