— И что же тебе надо? — спросил я, когда она лежала, прикрыв глаза, на моём плече.
Сессен фыркнула.
— В тебе ни капли романтики, дроу.
— Ха-ха, — вяло отозвался я. — Я могу начать с того, что ты великолепна и всё такое — но ты и сама это знаешь.
— Ты тоже ничего, — мурлыкнула рыжая.
— Ничего? Однако я сейчас обижусь.
Демонесс перевернулась на живот и приподнялась на локтях. В сумерках её смуглая кожа отливала чёрным, гладкие изгибы плеч и груди заставляли забыть о том, что это вовсе не беззащитная овечка.
— Сколько тебе лет, мальчик?
— Пятьдесят шесть.
— А мне семьдесят четыре, так что опыта побольше твоего, — она показала язык. — Но ты правда хорош. Только не смей в меня влюбляться.
На сей раз я посмеялся от души, сгрёб девушку в объятия и поцеловал.
— Сессен, нет, ты и в самом деле великолепна! Но я очень устал, правда…
— Я тебя утомила? — она прижалась ко мне, бросила манящий взгляд из-под густых ресниц.
— Нечто вроде, можешь гордиться. Так в чём дело?
Она вздохнула. Села, положив ладошки на колени.
— Какие девушки нравятся Эрику?
— Не знаю. А зачем тебе?
— Дар… теперь я могу тебя так называть, правда? Дар, ты идиот!
— Почему?
По правде говоря, я уже недели две чувствую себя полнейшим идиотом, но ей об этом знать вовсе необязательно.
— Ну пошевели серым веществом: зачем мне знать, какие девушки ему нравятся?
Мы помолчали. Я закрыл глаза и захрапел — ой, зря. Инферналка так пнула меня, что моя тушка слетела с кровати и грохнулась на пол — ага, попробуйте сгруппируйтесь после пяти часов в постели с демонессой…
— Ты живой? — она свесилась с кровати.
— Сам удивляюсь… — пробурчал я, потирая спину.
— Тогда слушай, тугодоходящий. Мне нравится Эрик, и я намерена прибрать его к рукам, ногам и прочим частям тела — но не знаю, как это сделать!
Я подобрал выпавшую челюсть, вернул глаза со лба (куда они вознамерились вылезти).
— А я-то здесь при чём? Иди к нему и разбирайся. Или к Лаэли…
— Лаэли маленькая, — отмахнулась Сессен. — Они же с Янушем и Давидом семнадцатилетки, во взрослых чувствах ничего не понимают.
— Это ты что ли взрослая? До ста кровь не густа. А я в чувствах вообще ничего не понимаю… тугодоходящий, знаешь ли. Даже Медиана от меня сбежала.
— Ой, вот только не надо про Медиану! Дар, ты ведь дружишь с Эриком… ну спроси у него… аккуратно так…
И что любовь с магами делает?.. Она хоть понимает, У КОГО и Что просит?..
Когда я высказал данное предположение, девушка обвила мою шею руками, слёзно умоляя помочь. Такого мощного аргумента могли не выдержать мои шейные позвонки — и пришлось согласиться.
— Не представляю вас вместе. Сессен, вы же совершенно разные: он — безэмоциональный, как бревно, а ты — сама понимаешь.
— Так ведь это и здорово! Знаешь, где у меня эти чувствительные сидят?! Хочу бревно.
— Давай выстругаю? — с надеждой предложил я, не желая взваливать на себя ещё одну проблему — чужую, к тому же…
Разговор с ларром отложил до лучших времён. Сейчас мне нужно кое-что другое… кое-кто другой.
— Так чего ты хочешь, дроу?
— Чтобы ты проследил за землянкой. Мне нужно знать, куда она пропадает — и вообще, кто она… что она. Одержима, быть может.
Туман колыхнулся.
— Ты знаешь, чего это будет стоить?
Я рассеянно кивнул, постукивая пальцами по крышке стола. Нашёл, чем угрожать. Он заберёт мой образ — то есть моё тело, память, знания и речь — на два часа для выполнения каких-то своих тёмных дел в иных мирах. По правде говоря, часть моей чёрной-чёрной репутации складывается именно из этих деяний. Валяй, забирай — всё равно, в Хеле гореть: вечностью больше, вечностью меньше — какая разница?..
Говорят, на Земле был маг по имени Фауст, который попался на ту же удочку, что и я. Говорят, на Земле такой Договор вообще был популярен…
Много чего говорят.
ЛАЭЛИ
Сегодня на Земле Новый Год. А здесь — каникулы, день второй.
Пошумев вчера, сокурсники полным составом разбежались по домам — пить рассол, анальгин или зелья — кто во что горазд. Остались только я да Сессен. Демоница никогда не возвращается в Аменту, домой… Почему — не желает рассказывать. Обмолвилась однажды, что с рождения была определена в гарем, так как это считается единственным возможным занятием для девушки. Сессен пыталась сбежать несколько раз — но безуспешно: доходило до того, что её сажали на цепь и… и — не знаю, тут она замолкает. Потом девушка сбежала, бродила по миру, перебиваясь кое-как. Нет, вы себе представляете жизнь беспризорницы (которая нигде не сахар) в Аду?!
Я рада, что она сейчас здесь, с нами. Быть может, полученные в детстве раны заживут?..
Отмечу Новый Год (ну традиция, что тут поделаешь) — и пойду к ней. Мы договорились встретиться в час у выхода из башни.
ДАРМ" РИСС
Сессен дала мне дубликат ключа от своей комнаты перед каникулами.
— Заскакивай, если соскучишься, — подмигнула она.
Не то, чтобы я соскучился… но с ней, по крайней мере, забываешь на время обо всём.
Вы никогда не мечтали об амнезии?
Я зашёл в комнату, но демоницы там не было. Обидно… Ещё обиднее — в восьмигранке послышались шаги и смех. Стрекоза, демон! Интересно, что она здесь делает? И что подумает, застав меня в своей комнате с ключо… ой-ёй.
Закатился под кровать, решив выбраться, когда девчонка уйдёт. Надеюсь, это будет скоро. Зря надеюсь… Она с Аспидом. Теперь мне на ум пришли свечи, бокалы и бутылка какого-то вина в углу… Точно, она вчера говорила про какой-то своё праздник с Земли. Мать моя паучиха, да я и правда идиот. Вылезти сейчас из-под кровати, отряхнуться, сделать морду кирпичом и уйти?
— Аспид, помнишь, я говорила, что у нас сегодня отмечается праздник?
— Да… что-то вроде.
— Называется Новый Год. Ты садись… и закрой глаза.
Надо мной скрипнула кровать. Ну, великолепно!
— Папа, а что ты здесь делаешь?
Я сначала не обратил внимания на шёпот, но курносое любопытное личико Эммы заставило снизойти мыслями до подкроватной реальности.
— А ТЫ что здесь делаешь?! И никакой я тебе не папа! — зашипел я. — Пшла вон отсюда!
— Не-а, не пойду. Я тоже хочу праздник отметить, а Лаэли меня выгоняла, говорила, что я ещё маленькая… А ещё они говорят, что у меня не должно быть две папы, а должна быть папа и мама. Ты будешь мамой?
— Ч..то? Бабушкой ещё скажи!
Пока мы препирались, наверху зажглись свечи — на полу заиграли мягкие оранжевые блики. И иллюзия снега. Спасибо тебе, Лаэли, что только иллюзия.
— Ну вот. Открывай глаза!
Аспид задержал дыхание а затем исторг из себя что-то восхищённо-неразборчивое. Из соображений элементарной вежливости я пытался заткнуть уши и Эмме, и себе, но это было сложно по причине недостаточности конечностей.
— Тебе нравится так отмечать праздник?
Да, демон меня забери, я просто в восторге!
Кровать прогнулась ещё чуть-чуть. Хорошо, что девушка худенькая… Студентки МУМИ вообще полными не бывают. Почему? Интересный вопрос… подумаю-ка я об этом…
— Па-ап! А что они там делают? Можно я посмотрю?
Что двое молодых магиков могут делать в полутьме на кровати? М-да.
— Маленькая ещё!
Звякнули бокалы.
— Ты прелесть.
Так-так, о чём там нам рассказывали на лекции? Значит, потоки, проходя через Кор, образуют… э… образуют…
— Аспид, ты устал?
— Нет, что… а? Да, я устал, — в голосе онъа мелькнуло удивление, которое тотчас же пропало, сменившись мощным зевком. — Прости, милая, я и правда, что-то…
— Ничего, я понимаю, — мягкий и заботливый голос землянки.
А я нет.
— Или к себе Аспид, и ложись спать… Увидимся завтра.
Ещё один долгий прощальный поцелуй (быстрее уже, что вы там копаетесь!) — и онъ убрёл к себе, подволакивая ноги.