Следует поставить на место человеческую стерву. Готов спорить на что угодно, именно она была зачинщицей дурацкой проказы. Убить. Идеальный вариант — нет человека, нет проблемы. А вину свалить на какого-нибудь неблагонадёжного старшекурсника: изменить ему память, и всего делов. К тому же, я проделывала это уже достаточное количество раз, чтобы не совершить ошибку.
Однако здесь есть два момента. Нет, даже три.
Первое — Ким. Длинноносый сонный ректор, который выглядит чересчур безобидный, занимая такую высокую должность — значит, он достаточно силён, чтобы позволить себе роскошь выглядеть слабым.
Второе — Алхаст. Этот чудак до крайности сентиментален. Это ещё полбеды, но он — как бы нелепо не звучало — мой друг. Ему я не смогу солгать. А девочка ему нравится… расстроится. Одни проблемы с этими светлыми!
И третье. Как обычно, под конец упоминается самая причина, не так ли? Не буду отступаться от традиции. Дело в том, что рыжая человечинка — лидер, хотя сама вряд ли об этом подозревает. Она лидер той масти, на которого оглядываются, когда надо определить 'плохое' и 'хорошее'; когда на сердце тяжело, когда рядом нет никого, с кем можно поделиться самыми страшными секретами… Вне всяких сомнений. Я тоже лидер — и никому не собираюсь уступать это место. За мной пойдут в то время, когда нужно принимать решения. Не зря же я собрал вокруг себя наиболее талантливых и разумных существ курса — Эрик, Ыш, Нулик, Габриель. Продолжая мысль — два столь разных Вожака должны не конкурировать, а решать все вопросы сообща, иначе у курса мозги поедут по перпендикулярным рельсам.
…прошу отметить, что я сказал — 'курс' а не стадо. Кажется, тоже становлюсь сентиментальным…
— Дар, ну ты меня слушаешь? — Медиана обиженно выпятила нижнюю губку, скорчила забавную гримаску. Я отстранённо подумал (в который раз), что любая женщина с колыбели знает свои сильные стороны и немилосердно их использует против нашего мужского племени…
— Конечно слушаю. Но мне большее удовольствие доставляет просто любоваться тобой, зайка.
'…Когда ты молчишь'.
Девушка мило зарумянилась и потянулась за поцелуем. Почему девушки предпочитают комплименты в счёт их внешности, а не ума, а?
Может, я поторопился с приручением этой девочки? Но она хорошенькая и неглупая. Такие лёгкие розовые волосы — и нежные кукольные губы, пахнущие карамелью… Я закрыл глаза, целуя Медиану, но сквозь эту воздушную сладость на ум пришли все остальные куколки, так похожие на неё — с чьих кружевных простыней я соскальзывал быстро, потому что слишком много сладкого претит. Нет, нет, сейчас не в этом дело. Она будет с большей терпимостью относиться к нелюдям.
Я провёл дорожку поцелуев по нежной белой коже — почти машинально. Медиана вздрогнула и запрокинула голову. Как марионетка.
…Иногда мне кажется, что Валнар прав, называя меня чудовищем. В моих руках прелестная девушка, чистая сердцем, а я — я думаю лишь о том, за какие ниточки теперь можно будет её дёргать и какую выгоду извлечь из этого. Я просто использую её.
Что? Совесть? Смешно. Это жизнь: сильный играет, а слабый… слабый проигрывает.
Остяник — пятый день седмицы.
Совершенно занудный предмет — психология гуманоидов. И это при том, что половине студентов уже и психиатр не поможет…
Скучно.
В аудиторию вошла демонесса и рыжая стерва. Хотя они обе рыжие и обе стервы.
Что, милая, понравилось гостить в чужих мыслях? Много интересного нашла?.. Не очень я силён в иллюзиях, но ради тебя расстараюсь.
Прикосновением, лёгким, как крыло бабочки, заставил мир кружиться перед её глазами. Девчонка побледнела и зашаталась. Сессен сразу подхватила её под руки.
— Лаэли! Ты что?
— Бурная ночка, — хмыкнул где-то позади Давид.
Лаэли ударила его таким яростным взглядом, что бедняга закашлялся. Я невольно позавидовал ей и добавил в иллюзию немного карусели.
Зрачки бирюзовых глаз поползли навстречу друг другу — и она упала, как подкошенная, прямо возле моего стола. Демон, я не рассчитывал, что человечинка окажется такой восприимчивой!
Протянул руку, чтобы помочь, но она вскинула голову и уставилась на меня абсолютно спокойным холодно-злым взглядом.
— О, Великий! — её голос, высокий и чистый, разнёсся по всей аудитории. — Владыка миражей и глюков, чертей зелёный и горячек белых! Простите меня, недостойную, что помешала вашей невинной забаве — иллюзии, которую вы на меня навели, желая объявить свою благосклонность…