Однажды Эдик поддался на уговоры ребят из простецкого желания подзаработать на приличные кроссовки и стал менять валюту желающим гражданам. Разница с обменным курсом была незначительная, но обмен большого количества долларов на рубли и обратно давал быстрые деньги. Работа, как говорится, не пыльная, единственное неудобство – частые переезды с места на место, чтобы ментам не мозолить глаза. Осуществил Эдик свои мечты довольно быстро, ушло на это примерно пару недель всей этой суеты с валютой. Он даже не успел нарадоваться обновке, попался и ребятам не успел сообщить, что влип. Повязали Эдика, осудили и дали два года колонии.
После освобождения он долго думал, чем заняться, и придумал. Накупил в магазине «Садовник» пластмассовых ящиков, земли несколько пакетов, через ребят нашёл рассаду и сбыт зелёной продукции и стал настоящим Ботаником. Дело пошло, травка росла отлично, Эдик освободил свою комнату от лишних вещей, соорудил полки, с подоконника перенёс на них ящики, привесил ультрафиолетовые лампы – растениям нужен был свет, и процесс пошёл ещё активнее. Эдик не знал, что дальше происходит с его товаром, просто выращивал садовую коноплю и сдавал её как сырьё.
В тот вечер он отвёз очередную партию приёмщику, получил деньги и довольный ехал домой. Верочку он заметил не сразу, но успел крикнуть ей, чтобы подождала – повидаться захотелось на радостях.
– Слушай, Гусь, ты так резко исчез. Хоть бы зашёл в гости, Малина Вареньевна рыдает по тебе каждый вечер, всё думает, ты голодаешь.
– Зайду как-нибудь, – пообещала Верочка. – Пока работу ищу.
– У меня друг детства в ночном клубе барменом устроился. Хочешь, познакомлю?
– Нет, не хочу.
– Ты дослушай до конца! Так вот, он не так давно говорил, что кальянщица в вечернюю смену требуется.
– А что делать?
– Кальян растапливать, – захохотал Эдик. – Гусь, ну ты как спросишь, хоть стой, хоть падай!
Ночной клуб
Бар при ночном клубе располагался в цокольном этаже, в него вела длинная лестница.
– Поосторожней тут на каблуках, мрамор больно скользкий, – предупредил Эдик и заботливо протянул Вере руку.
Они спустились в бар. В уютном полутёмном зальчике тихо играла музыка, у барной стойки несколько мужчин выбирали крепкие напитки, за столиками ещё никого не было. Подождали немного, пока бармен освободится, и только тогда подошли к нему.
– Салют, Толян! Кальянщицу тебе привёл, – сказал Эдик.
– Сколько лет, паспорт, прописка, медкнижка есть? – обратился бармен к Верочке.
– Восемнадцать. Всё есть, – ответила она. – В чём заключается работа? Я смогу?
– Некоторые наши клиенты курят кальян. Ты должна приготовить смесь по желанию клиента, принести ему и следить за тем, чтобы в кальянной и в комнатах для курения были идеальная чистота и порядок. Курить разрешено с семи вечера до двенадцати ночи. Приходить тебе надо к пяти, чтобы приготовиться к работе, уходить только после того, как в конце смены всё перемоешь, поставишь на место и отчитаешься мне. Так что, раньше часу ночи уйти не получится. Униформа – белая блузка с длинным рукавом, чёрная короткая юбка, светлые колготки и чёрные туфли на шпильке. Лучше хранить её в шкафчике. Да, лохматой и без макияжа не пущу. Аванс – пятого, зарплата – двадцатого. Испытательный срок – неделя. Приступить к работе надо с завтрашнего дня. Вопросы есть?
– Я, к своему стыду, не знаю, как выглядит кальян и как с ним обращаться?
– Всё покажу тебе завтра, если придёшь.
Затем бармен обратился к Эдику:
– Благодарю, Эд! Хочешь что-нибудь выпить?
– Спасибо, друг! Ты же знаешь, что без повода я не пью.
– Заходи, когда повод будет.
Верочка была под впечатлением от разговора и молчала, но Эдик не заметил её задумчивости, улыбался своей счастливой волне.
– Ну, вот, хоть иногда видеться с тобой будем, Гусь, – сказал он, когда они оказались на улице.
Чаевые
График Верочкиной жизни был полностью переиначен и подстроен под новое расписание. С утра она шла в институт, после лекций возвращалась в общагу, красилась, переодевалась и уезжала в ночной клуб.
Бармен оказался человеком слова, поэтому Верочка под его руководством быстро освоила процесс приготовления курительных смесей, а через неделю уже хорошо разбиралась в ароматизированных и не ароматизированных муаселях. Она ловко подносила клиенту кальян, аккуратно вставляла одноразовый пластиковый мундштук, улыбалась и желала приятного вечера.
Курительных комнат было шесть, каждая из них вмещала не более двух человек. От основного зала комнатки отделялись тёмно-красными бархатными шторами. Испив некоторое количество спиртного в баре, мужчины заказывали кальян, и тогда Верочка приступала к своим обязанностям. Однажды она осторожно спросила у Толяна, зачем нужен бульбулятор, ведь в баре и так разрешено курить сигареты?
– Видишь ли, кальян – не только модный прибор для курения. Богатые мужчины приходят сюда решать свои вопросы. Твоя задача – молчать, ничего не слышать и ни в коем случае не задавать вопросы. Только аккуратная, вежливая и глухо-немая кальянщица получает чаевые. Делить их мы будем после смены. Поняла меня?
Вера поняла и очень старалась. И вот наступил вечер, когда это случилось. Ту – самую первую, зелёную и хрустящую, совсем новенькую бумажку она, спрятавшись в подсобке, долго крутила и вертела в руках. Никогда раньше ей не приходилось видеть доллары. Не сказать, что деньги стали каждую смену литься рекой, но их скромный приток в виде довесочка к зарплате давал уверенность в завтрашнем студенческом дне. Теперь Верочка точно знала, что сможет самостоятельно оплачивать учёбу: родителям она так и не сказала про коммерческий факультет, чтобы не расстраивать их. Больших денег в её семье никогда не водилось.
Ночной развоз сотрудников в питейном заведении не практиковали, поэтому добираться приходилось на такси. Вахтёрша долго не открывала входную дверь, словно не слышала стука. А, может, и не слышала, дремала уже, ведь возвращалась в общежитие Верочка ближе к двум ночи.
– Где носит-то тебя достоль? – недружелюбно встречала припозднившуюся студентку баба Люба.
– На работе была, – тихо отвечала Верочка, чтобы не накалять нервную систему вахтёрши, готовую взорваться ругательствами.
– Знаю я твою работу, постыдилась бы, молодая совсем, – не унималась женщина.
– Простите, – шептала Вера и клала на стол десять рублей.
Увидев деньги, вахтёрша моментально успокаивалась и уже по-доброму ворковала:
– Я ж, дочечька, об тебе думаю. Как не выспатой на учёбу пойдёшь?
Ночных вахтёрш было две, работали они посменно, и для каждой Верочка заготавливала «гостинчик».
Стараясь не шуметь, она на цыпочках входила в комнату. Её соседками были две девушки-студентки. Они поступили на бюджетный, учились с сентября и успели привыкнуть друг к другу за прошедшие полгода. Верочку к ним подселили третьей.
Жанна особого дружелюбия по отношению к Вере не проявляла. Она была замкнутой и горделивой девушкой, с обострённым чувством собственного достоинства и ясными, вполне определившимися целями: все годы отлично учиться, чтобы получить красный диплом и устроиться на престижную работу. Она чётко соблюдала установленный режим труда и отдыха, ничем, кроме учёбы, не интересовалась, после лекций посещала читальный зал библиотеки, там выполняла домашние задания, потом немного прогуливалась для здоровья и шла в общежитие, ужинала и рано ложилась спать. Внеплановая третья жилица и её ночные возвращения раздражали: спала Жанна чутко, просыпалась от любого шороха и сразу начинала заводиться.
Вторая девушка по имени Елена, наоборот, сочувствовала Верочке, понимала, как тяжело учиться платникам. Каждую ночь она терпеливо дожидалась её с работы и заботливо предлагала половину из своего скромного ужина.