И даже те народы, которые опустились до грубейшего фетишизма, поклонения вещам и явлениям этого мира, все они сохранили веру, что далеко и высоко над всеми этими явлениями, предметами, богами и полубогами, царствует Единый Бог, сотворивший всё. Эскимосы, кланяясь грубым идолам, верят в доброго бога, творца — Танарзук; туземцы Борнео — в божество Тотадунгам, который выше всех богов, индейцы — в Великого Духа, а кафры у истоков Замбези — в «великого-великого», принимающего добрых людей после смерти в свое вечное жилище. О закарпатских славянах древний историк Прокофий пишет: «хотя они молятся рекам, нимфам и многим божествам, но при этом верят в единого бога богов»… Полинезийцы, новозеландцы и жители Сандвичевых островов, затерянных в Великом океане, хотя и чтут и боятся многих богов природы (Atonas), но их мудрецы поют древнюю песнь о великом боге Таароа и его творении: «Таароа был! Он был в пустоте, не было ни земли, ни неба, ни человека! Таароа зовет, но нет ответа. Тогда он, единый сущий, создал из себя вселенную»… Можно было бы умножить эти свидетельства, говорящие о том, что религиозное сознание человечества вышло не из дикарского страха пред явлениями природы (как неверно и ненаучно учат в СССР материалисты), а из п о з н а н и я человеком реальности, превышающей, — и в наши дни — человеческое с о з н а н и е. Эта реальность входит в мир и открывает его действительное происхождение. Мир, истинно, создан Богом. И имеет цель — взойти к Богу чрез подвиг Сына Божия и усыновленного Богом человека. Мир не мог явиться случайно, бессмысленно, вследствие какой-нибудь слепой игры материи; этот удивительный, гармонический мир имеет и свое начало, и свой смысл и свою великую цель. Цель его не борьба людей, народов, классов или рас между собой, ради материальной добычи, а гармонизация человечества на основах законов духа… Верящие в материю, как в источник своего происхождения, не могут постичь этих высших законов человеческого духа, вложенных в мир.
32. ФИЛОСОФ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СВОБОДЫ И БОЖЬЕЙ ПРАВДЫ
Более 150-ти лет прошло со дня смерти Григория Саввича Сковороды, замечательнейшего философа, поэта и странника. На Украине, может быть, и теперь еще поются где-нибудь его песни, а украинская словесность чтит в нем выдающегося литератора 18-го века.
«Это была необыкновенная личность, — пишет один из его биографов, — необыкновенны были его жизнь и проповедь. Пробуждению людей от нравственной спячки, воспитанию в них нравственного самосознания и духовному облагораживанию их он посвятил ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ»…
Еще в детстве полюбил он «пастушескую свирель». Сын полтавского бедного казака, он вырос в рощах, на полях, на солнце.
Среди рощ и полей, он возлюбил к н и г у — мир Слова. Шести лет он обнаружил влечение к наукам и музыке. Первый его учитель — дьяк — сроднил его с Церковью. Потом были у него большие столкновения с недостойными служителями Церкви, но сама Церковь пребывала немеркнувшим образом Христовым в его сердце.
С 16-ти лет он — студент Киевской знаменитой Академии. В 1741 году его забирают, за прекрасный голос, в Петербург, ко двору Императрицы Елисаветы.
Через три года он возвращается в Академию, изучает языки — латинский, греческий, еврейский и все высшие тогдашние науки. Изучает светских классиков и классиков церковных: Блаженного Августина, Афанасия Великого, Василия Великого, Кирилла Александрийского.
В 1750 году он уезжает заграницу; у философа Вольфа знакомится с тогдашней немецкой философией и богословием.