Эта государственная лжерелигия, не имеющая никакой ни интеллектуальной, ни нравственной основы, конечно, должна укреплять себя всеми государственными средствами. Желая до конца искоренить всякое поклонение Истинному Богу, Творцу неба и земли, она пытается загасить всякий свет, сходящий с Неба… Здесь самая сущность так называемого «построения коммунизма» и не скрываемая цель активного советского государственного атеизма.
«Равноправие граждан» СССР и «свобода совести» их, о которых говорит Советская Конституция в статье 123-ей, будет звучать лишь как издевательство над верующими в Бога, до тех пор, пока в школах Советского Союза будет оскорбляться чувство верующих. Но коммунистическая партия, дающая директивы, знает, что если бы верующим в Советском Союзе было предоставлено такое же, как и неверующим, право свободы слова в советской печати, аудитории и школе, то атеизм не только захирел бы, — он совершенно бы исчез, пропал. Тьма не выносит света. Как только зажжен свет, тьма исчезает. И все аргументы атеизма, которыми пользуются в школах Советского Союза учителя истории, рассеялись бы, как дым, будь у верующих граждан СССР равноправие, — только обещанное им конституцией, но не данное на самом деле. Верующие в СССР до сих пор имеют право только на «культ» церковный, то есть они могут открывать свой рот только для церковных песнопений в храмах, но не для открытых слов о вере вне храма, не для защиты и не для распространения веры в стране.
Это все видят заграницей; но еще лучше это видят в самом СССР. Казенный, принудительный атеизм советской школы не может, конечно, иметь прочного влияния на сердца и умы, чуткие к истине, задумывающиеся над своей и над окружающей жизнью. Легко возникает и у молодежи сомнение в справедливости такого казенного атеизма. Но свободы пропаганды религии коммунистическая партия, конечно, не допустит в том народе, над которым она властвует. Иначе, как паутина была бы сметена вся диалектика атеистической государственной педагогики… Народ в Советском Союзе сейчас только из классических произведений художественной литературы, исторических документов своей родины, и из ограниченных проповедей в немногих храмах страны, может черпать познание Божьей Истины и святой тысячелетней веры своих отцов.
Верующим людям отведены в СССР лишь задворки жизни… И даже здания церковные не отданы Церкви, а предоставлены только некоторые из них — на время — верующим людям атеистическим государством. В любой момент, когда партия сочтет необходимым (в силу того или иного изгиба своей диалектики), она может у Церкви отнять все храмы. Поведение партии, вернее ее вождей, диктуется не уважением к душевным убеждениям граждан своего народа, а лишь политическим моментом. Дайри открыто говорит о двойственном отношении советского государства к Церкви. Давая Церкви право совершения богослужений в некоторых храмах страны, государство одновременно оскорбляет веру Церкви, по государственному плану, во всех школах. Религиозная вера, Христова правда, квалифицируются как «отжившие предрассудки», «наследие классового общества», а Церковь Русская связанная в своем благовестии оскорбляется, как Сам Господь Иисус Христос, «воинами кесаря», защитниками обожествленного государства, слугами неправды.
Кто бы посмел в том классе средней Химкинской школы, где так уныло плетет свои атеистические сети Дайри, кто бы посмел из учеников там встать и сказать учителю-атеисту: «Гражданин учитель, я не согласен с тем, что вы говорите о религии. Мне оскорбительно то, что вы говорите о Церкви, которая легализирована в нашем государстве. Я не хочу слушать этих оскорблений моей веры. Я верую в Бога, я — православный»…
Если бы не только в Химкинской, но и в других советских школах вставали русские юноши и девушки и говорили так, на уроках тех преподавателей истории, которые пытаются сводить историю к атеизму… Что бы сталось с такими смельчаками и подлинными г е р о я м и С о в е т с к о г о С о ю з а?… Но героизм в Советском Союзе, в результате долгого угнетения религиозной мысли, стал другого рода. В Советском Союзе люди у м е ю т с л у ш а т ь и м о л ч а т ь. Молчать и думать свою думу. Иначе нельзя было бы выжить… Все русские люди, по неписанному советскому закону, имеют свободу д у м а т ь с в о ю д у м у. Думать и радоваться, что эту думу никто не сможет подслушать. Слушает ее лишь Один Господь, ибо все тайное обнажено пред Ним. Слушает — и сотворит Свой праведный Суд.