1. ФЕОФИЛ (гл. 1).
Ничего не знать о человеке, кроме только того, что для него было написано одно из Евангелий — (от Луки) — и история всего первохристианства, (Деяния Апостолов), — это уже бесконечно много знать о нем… По всей вероятности, он был христианином из язычников, скорее всего римлянином. Характер Евангелия от Луки указывает на это. Вероятно он был из обращенных ап. Павлом. Но не в этом дело. Душа Феофила осталась нам лишь в его имени Ф е о ф и л: «любящий Бога». Как новый Авраам, он был, конечно, другом Божьим, и влекся к Богу Истинному. Его жажда истины вызвала две всемирных волны апостольского благовествования: Евангелие от Луки и Деяние. Нет нужды рассуждать о том, были бы или не были бы написаны эти книги без Феофила, и именно э т о г о Феофила, желавшего знать о Иисусе. Важно одно: Промысл Божий, в заботе о спасении всего человечества, прошел чрез жизнь и человеческое желание этого Феофила; обильно благословил его стремление к Истине. Благословляется Богом желание человека знать Истину. Промысл ищет соработников, — не апостолов только, но и феофилов, без которых не было бы и апостолов. Феофилы и щ у т и с т и н у; вот их дело жизни. Они хотят поучаться и вызывают в мир апостолов. Сеятель не нужен, где нет земли. Феофил стал землею, принесшей урожай не сам-сто, а сам-миллиарды. Как прошла земная жизнь этого Феофила, мы не знаем. От нас это скрыто, и, может быть, для того, чтобы мы яснее увидели, что главным делом его человеческой жизни было стремление к Истине. «Блаженны алчущие и жаждущие правды». Нам открыто это блаженство Феофила и все плоды этого блаженства.
Слово апостолов, есть и дело их; дело безмерное. И «равноапостольным» можно уже назвать всякое искреннее внимание апостолам… К этому делу, приносящему плоды благословения, призываются все феофилы человечества. Чрез искание правды хотя бы одного человека, Благодать и Истина изливаются на всех людей.
Человеческое малое претворяется в Божие великое. Это происходит все время в мире и этим спасается мир. «Намерения сердца» человеческого любызаются и из них творится сокровище. Из малых чувств нашего сердца, творит Господь ценности настоящего и будущего века. Истина возлюбляет и самую малость истины в людях.
А л ч е т П р о м ы с л и с п о л ь з о в а т ь и малейшее воздыхание людей к Свету… В о д а добрых и бескорыстных желаний человеческих претворяется в в и н о Б л а г о д а т и. Мы не знаем всех следствий наших исканий истины. Думал ли скромный Феофил, что его простой вопрос, обращенный к знакомому врачу Луке, был в о п р о с о м в с е г о ч е л о в е ч е с т в а, на который так хотел ответить человечеству Сам Бог?! Феофил не мог предвидеть ту волну благодати, которая сойдет в мир, чрез его простое человеческое искание истины.
Если «меньший», в Царствии Божьем, больше самого великого в царстве сего мира, то и самое малое действие Божье в мире, гораздо значительнее самого великого дела человеческого… И самый безгласный, только вопрошающий о Тайнах Духа, деятель Нового Завета, больше самых громких деятелей мира.
РАЗМЫШЛЕНИЯ[3]
1. Малость, незначительность исторической личности Феофила. Великость Божьего дела совершенного в мире чрез него.
2. Безграничная ответственность всякого, даже совсем малого, поступка, слова и желания человеческого.
3. Многозначительность последствий всего, к исканию Божьей Истины направленного.
4. Немощь человеческая, как орудие силы Божьей.
5. Господу Богу, Христу, подобает «расти», Промыслу Его — расширяться и в нашем сознании. «Да святится Имя Твое»… Человеческим добрым делам (только, как п р е д т е ч а м Божьих дел) подобает умаляться, в глазах людей. А Божьему действию в людях — возвышаться.
6. Слава творения: любить Бога — во всем и всегда — гораздо более, чем себя.
2. НАСМЕХАЮЩИЕСЯ (II, 13).
Одни люди «изумлялись» (II, 7), а другие «насмехаясь говорили» (II, 13)… Это так обычно… Насмешка может быть добродушной, а может быть язвительной, уничтожающей: «Они напились сладкого вина», было сказано про апостолов, напоенных высшей радостью Духа, вдохновленных на проповедь вечной жизни всему миру. По наружности, могло действительно казаться нечто подобное опьянению. Плотской взгляд не отличает проявлений низших человеческих эмоций от действий Духа Божия. Естественно было тогда «насмехаться» над апостолами. Это сделало бы, вероятно, девяносто девять процентов человечества, присутствуя при излиянии Св. Духа. Обычное не тревожит, дает человечеству спать. Необычность же сознается опасной для мира, и от нее люди загораживаются насмешкой…
3
Подобные, соответственные каждой следующей главе, и каждому ее образу, размышления могут развиваться у самого читателя.