Катери нахмурилась, когда Рэн выбежал, оставив их с братом вдвоем.
– И что это было?
– Без понятия. Этот мужик меня пугает.
Катери рассмеялась от заявления Рейна.
– Это ни о чем не говорит, братишка. Насколько мне помниться, пауки тоже наводят на тебя страху, и даже при виде божьей коровки ты визжишь как девчонка.
Рейн замер, кипя от возмущения.
– Это не моя вина. Клянусь. Если бы ты только увидела моего отца с дядей Шеймусом, переодетых божьими коровками-убийцами на Марди Гра, тебя бы тоже ужасали эти насекомые. Два переодетых мужика поют «Человек дождя», а потом утверждают, будто тебя назвали в честь данной песни, для ребенка – это травма на всю жизнь. Но еще сильней меня ранило, что мама их поддержала. Я тогда был маленьким и не понял, что эта песня вышла после того, как я родился. Только повзрослев, я все сообразил.
Перед глазами Катери возник образ дяди Дэниеля, который и так мог навести жути, а в костюме и с плохим гримом… Она рассмеялась.
«Да, я могу себе представить, как он с ее тетей Старлой помучили сынишку. Они оба такие приколисты».
– Но я никогда не встречалась с твоим дядей Шеймусом.
– Радуйся. Шеймус как взрыв для мозга. Чертовски веселый, пока речь идет о ком-то другом... Представь себе моего отца, только выше, ворчливее, толще и с ирландским акцентом.
«О да, от такого образа захочется выколоть себе глаза».
– Ладно, больше никаких шуточек про божьих коровок, из-за которых ты распускаешь нюни.
– Спасибо.
Мигнул свет.
Катери на минуту застыла, а потом услышала, как что-то разбилось. Она посмотрела на Рейна.
– Что именно ты видел на улице?
– Честно? Я подумал, что это торнадо. Выглядело как эпизод из «Доктора Кто».
Со стороны гостиной послышался звон стекла. Катери отправилась на разведку, хотя, вспоминая пересмотренную кучу ужастиков, не стоило этого делать.
Рейн медленно пошел за ней следом.
– Мне кажется, нам не следует покидать комнату.
Не внимая его предупреждению, Катери осторожно продвигалась по коридору, приближаясь к звукам борьбы. Голова закружилась, когда она почти добралась до гостиной.
В следующую секунду Катери предстало видение: Рэн только в другом времени и месте. Он сражался на бескрайней долине, держа в руках боевую дубину. На обнаженной мускулистой груди была напряжена каждая жилка. Он дрался с пожилым мужчиной.
Обоих с ног до головы покрывала кровь. Она впиталась в волосы Рэна, запятнав белые перья, прикрепленные к кожаному шнурку.
– На самом деле, ты не испытываешь ко мне ненависти, Мака'Али. И знаешь это, – говорил старец с дикой усталостью в голосе. – А если ты не изменишь направление... то увидишь, где окажешься.
– Мне надоели твои крылатые фразы, старик. Сделай нам обоим одолжение и умри наконец.
Увернувшись, старец ударил в ответ.
– Говорят, ты ослеплен любовью и твоя жадность безгранична. Но ты не жадный. Не к материальным благам. Мы оба это знаем.
– Заткнись! – взревел Рэн.
– Правда жалит больнее всего из-за ужасного предательства. Тебя сделали инструментом в достижении чужих целей, Мака'Али. Точно так же с тобой поступал отец и брат. Неужели это действительно то, к чему ты стремишься?
Катери видела агонию, полыхнувшую в темных глазах Рэна. Слова старца сильно его задели.
– Если бы Ветер-провидица любила тебя, то сейчас находилась бы здесь. Так она здесь? Нет. Она открыла дверь для Духа Гризли, а тот освободил ее. Как и все остальные Ветер бросила тебя умирать в одиночестве.
– И что с того? – бросил Рэн и замахнулся боевой дубинкой в голову противника. – Я пришел в этот мир одиноким и таким же оставлю его.
Старец увернулся от удара.
– А как же время между этими событиями? Неужели тебе нравится, что в твоей жизни ничего нет? Никого? Всегда?
Каждое слово сопровождалось огненными шарами, которые Рэн пытался отбить дубинкой. Тем не менее, из-за них он все же отступил и упал на землю.
Боль плескалась в глазах старца, когда он подошел к Рэну, возвышаясь над ним.
– Когда тебя не станет, кто будет тебя оплакивать? Ответь, мальчик. Для чего ты живешь?
В ответ Рэн сам швырнул в него огненный шар.
– Месть!
Старец остановился, и Рэн смог встать на ноги.
– Ты прав, это больно, Мака'Али. Но твои поступки обернулись одним сплошным злом. И твоя месть затронула невинных, которые никогда не причиняли тебе вреда. Ты хочешь зародить в сердце другого мальчика такую же ненависть? Какие зерна ты сеешь с таким рвением? Ты, правда, хочешь, чтобы они росли невозделанными? Чтобы мальчики, оставленные сиротами тоже, как и ты, хранили в душе яд.
– Какое мне до этого дело? Этот мир никогда не проявлял ко мне ни капли доброты и никогда не принимал меня с радушием.
Старик опустил боевую дубину.
– Но тебе есть до этого дело. Не так ли? В твоих глазах я вижу правду. Даже сейчас. После всего, пережитого тобой. Ты все еще хочешь того же, что и все мужчины. Поддержки, одобрения, утешения…
Рэн заорал так громко, заглушая слова старца.
– Я ничего не хочу! Ничего!
Рэн с новой силой и еще большей яростью накинулся на противника. Град ударов столь быстрый, практически незаметный для человеческих глаз. Лишь слышен грохот от ударов.
«Наподобие тех, что доносятся из гостиной».
Звуки борьбы вмиг вернули Катери из прошлого или из фантазии, или чем бы это ни было в дом Рэна в Лас-Вегасе. Гремел гром и сверкали молнии, а Рейн тянул ее назад по коридору.
На их глазах в гостиной Рэна окружили темные духи, одновременно атакуя его, а потом нападая по одиночке. Любую атаку Рэн отражал с невероятным мастерством.
«Волка нельзя приручить с помощью насилия. Но можно добротой, нежностью и, прежде всего, терпением. Самые свирепые звери видят врагов повсюду. Пытаясь выжить, они всегда настороже. Им лишь ведомо, как нападать и бороться. Они от всех ожидают предательства», – нашептывал в голове голос бабушки.
Одна из тварей нанесла Рэну сокрушительный удар, и он упал на колени. Он откатился от злого духа, но не смог избавиться от противника. Еще одна тварь поймала его и с силой пихнула.
Духи явно побеждали.
Отказываясь наблюдать, как Рэн погибает, сражаясь ради ее защиты, Катери с готовностью ринулась в бой...
Лишь потом осознав, что она безоружна.
«Твою мать!..»
Мелькнула тень, привлекая внимание Рэна. Он замахнулся для удара, но это оказалась Икскиб.
От ее неожиданного появления он замер как вкопанный. Не мог пошевелиться, ожидая ее нападения.
Но она бросилась на врагов Рэна...
Рэну понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Настолько его поразило, что кто-то решился сражаться ради него.
Тогда до него дошло, что ей не одолеть противников.
Одолеваемый одним-единственным желанием спасти ее, Рэн подбежал к Икскиб, крепко обнял и переместил из своего дома в другое убежище.
Рэн прижимал ее к себе столь крепко, что у Катери перехватило дыхание. Окруженная стеной стальных мышц, она прижималась лицом к его груди. Под щекой гулко билось сердце, а теплый мужской аромат успокаивал. Терпкий пряный запах, от которого у нее потекли слюнки.
Через несколько секунд он ослабил хватку и отстранился, взглянув на нее.
Беспокойство, отразившееся в темных глазах, застало ее врасплох. Он выглядел чертовски привлекательно. Один его вид будоражил кровь. Особенно, когда Рэн обхватил ее лицо ладонями и наклонился, пока их глаза не оказались на одном уровне.
– С тобой все в порядке?
Она кивнула.
– А ты как?
– Жить буду.
Ее охватило разочарование, когда Рэн отпустил ее и отошел. Лишившись его тепла, Катери затрясло от холода. Осмотревшись, она судорожно вздохнула.
Они очутились в номере люкс фешенебельной гостиницы. Такой пентхаус в духе плейбоя-миллиардера.
«Что за...»
– Похоже, мне опять черт знает что снится, – выдохнула она, удивляясь проделкам подсознания.