Вцепившись Рэну в волосы, отец рывком поднял его на ноги. У Рэна из носа и губы шла кровь. Он схватил отца за руку, пытаясь вырваться.
– Лучше молись, мальчишка, чтобы с моим сыном ничего не случилось. Если Анукувэйя умрет, тебя принесут в жертву богам, и я лично выпущу тебе кишки, обезопасив проход в мир иной моему ребенку. Ты понимаешь? А теперь, что бы ты там на него ни накликал, отмени проклятие, или в качестве расплаты я отниму твою жизнь.
Видение растаяло, и Катери заглянула в глаза взрослой версии того мальчонки, чье лицо, как и в детстве, было в кровоподтеках от недавнего сражения, в которое он ввязался ради нее.
Глубоко тронутая этим, Катери без раздумий сжала его в объятиях.
Рэн замер от чуждого для него ощущения, когда Катери, уткнувшись носом в изгиб шеи, обхватила руками его талию. Ее слезы окропили его кожу, посылая мурашки по всему телу. Глубоко пораженный Рэн не знал, как реагировать на столь крепкие объятия.
В ту самую секунду у него внутри что-то надломилось, выпустив на волю давно похороненную мечту, которую он прекрасно знал, что лучше забыть. Ту самую о нормальной жизни с кем-то, кто тосковал бы о нем. Женщине, которая волновалась бы за него, если он опаздывал и не звонил...
Закрыв глаза, Рэн вдохнул ее аромат. Смесь первоцвета и валерианы. Все, о чем он мог сейчас думать, – это затеряться в ней. Потратить часы, наслаждаясь ее обнаженным телом, переплетенным с его собственным.
Это и есть любовь? Хотя Рэн и мысли не допускал о том, что Катери его любит. Как она могла? Катери его совсем не знала, ведь в противном случае в ужасе сбежала бы от него в ближайшую нору.
Но любовь или нет, впервые в жизни его так обнимали. Словно она заботилась о нем.
Катери угадала. За всю его многовековую жизнь он мог сосчитать каждое подаренное ему объятие. Они были столь редки и кратки, что навеки запечатлелись в памяти.
Никто не обнимал его ради утешения. Никогда. Голова кружилась под натиском эмоций, которым он не знал названия, и теплоты, дарованной ее объятиями. И на одну крохотную секунду он вообразил, что возможно именно «возможно» он достоин быть кем-то любимым.
«Не дури!
Последний раз тебя посещали такие фантазии с Ветром-провидицей».
Даже сейчас он мог слышать ее издевательский хохот после того, как по глупости признался ей в любви.
– Ты же не ждешь, что я в тебя влюблюсь? Хотя ты внешне привлекателен и хорош в постели, но ты слабак. Жалок. Ты позволяешь всем втаптывать себя в грязь и вытирать о тебя ноги. Ты отступаешь в тень и прячешься, стоит показаться твоему отцу. Вместо того, чтобы быть мужчиной и постоять за себя, ты позволяешь своему брату приписывать себе твои заслуги, навыки и добычу. Ты просто распускающий нюни мальчишка. Ты даже не захотел принять предложение Духа Гризли, испугавшись до смерти, чтобы решится на такое. Как женщина сможет полюбить такое ничтожество?
– Я не н-н-н-н-н... – Рэна так расстроила ее враждебная критика, что он не смог вымолвить ни слова. Он стоял и лепетал как умственно неполноценный, каким его все считали.
– Попробуй «никчемный» и «жалкий», – издевалась Ветер над ним. – Может, на этих словах ты не запнешься.
В ту секунду его охватила такая ярость, и Рэн побоялся, что ударит ее. Он резко повернулся и направился к двери.
– Подожди, Мака'Али! Не забудь прихватить с собой свою мизерную г-г-гордость!
Это насмешка стала последней каплей. Вся боль и обида вылилась через край, захлестнув его с головой.
Стремясь доказать ей и всем остальным, а в первую очередь себе, что он не кусок дерьма, как все считали, Рэн оставил Ветер и направился прямиком к Духу Гризли, с которым заключил сделку.
Больше он Ветер не видел, а те слова стали прощальными. Осознав, что она лишь использовала его ради освобождения Гризли, Рэн поклялся себе, несмотря ни на что, больше никогда не влюбляться. Не обнажать сердце для такой боли и оскорблений.
Оно того не стоит.
Он не настолько слаб, чтобы нуждаться в чьей-либо поддержке. Он жил своей жизнью и предпочитал ничего не менять. Ему никто в этом мире не нужен.
– Нам нужно избавить тебя от боли и излечить раны.
Голос Катери вернул его в настоящее и к тому факту, что она по-прежнему обнимала его.
На секунду Рэн решил, что она говорит о воспоминаниях, пока снова не ощутил физическую боль. Высвободившись из ее рук, он отступил на шаг, проведя ладонью по самым серьезным ранам.
– С ними не нужно ничего делать.
– Ты о чем?
– Катери, я тебе уже говорил. Я бессмертен. Они заживут сами по себе.
– Хочешь сказать, они не болят?
Еще как. Хотя он вышиб из демона дерьмишко, противник оказался весьма искусным. Маленький ублюдок хорошенько его отделал.
Но Катери проявляла доброту к нему, поэтому Рэн сдержал сарказм и кивнул.
– Тогда мы можем...
– Ничто не может унять эту боль, Катери. Силы Темного охотника не работают подобным образом.
Она нахмурилась в замешательстве.
– Темного кого? Чего?
Рэн протер ладонью лицо, вспомнив, что Катери не в курсе относительно его братьев, хотя Талон состоял в этом элитном братстве.
Сам же Рэн технически никогда не был одним из них. Он на несколько тысячелетий предшествовал первым официальным Темным охотникам. Вот поэтому он единственный из всех Охотников, кого их лидер Ашерон не тренировал. Если уж на то пошло, Ашерон даже не знал о существовании Рэна, пока не явился к Кабесе более четырех тысяч лет назад, чтобы обучать принца майя жизни Охотника в Юкатане.
Ашерон был шокирован существованием Рэна так же, как он существованием Ашерона.
В отличие от остальных Темных охотников, Артемида воскресила Рэна только из-за данного Стеропе обещания, что она не позволит ее ребенку погибнуть в детстве. Богиня поклялась на реке Стикс, что будет присматривать за ним.
Нарушение данной клятвы стоило бы богине жизни.
Поскольку Артемида была бессмертной и полностью зацикленной на себе любимой, она не сильно представляла, как именно отличить человеческого ребенка от взрослого, поэтому из страха собственной смерти вернула его к жизни.
А из-за темных сил, которыми ей пришлось воспользоваться для воскрешения, его «наградили» клыками и запретом находиться на солнечном свете. Артемида говорила остальным Охотникам, будто причиной тому стала их обязанность охотиться по ночам.
После возрождения Рэн медленно узнал правду своего рождения и тайны греческого пантеона матери.
Способность вернуть мертвого к жизни была одной из сил, украденных Артемидой у сына Аполлими. По сути, Артемида не могла их полностью контролировать. Но для Рэна это не было столь важно. Он был слишком благодарен за возможность вернуться, чтобы исправить собственную глупость, поэтому не собирался жаловаться.
Сейчас Рэн не хотел рассказывать эти подробности Катери. Ему очень не хотелось, чтобы кто-либо узнал об его отличиях от других. Темные охотники приняли Рэна как своего, и поскольку не знали его истинного возраста, то не сомневались в его предназначении.
Они считали его намного моложе, чем было на самом деле, а сам Рэн не стремился поправлять их. Лишь Ашерон знал правду, а Рэну известно, кем и чем был на самом деле Эш. Факт, который он скрыл от Ашерона. Прожив хреновую жизнь, он не хотел ворошить чужое прошлое, в сравнении с которым его покажется прогулкой по Диснейленду. А поскольку оба хотели похоронить воспоминания, Рэн был счастлив сделать одолжение их лидеру атланту.
Поэтому он дал Катери самое простое объяснение.
– Темные охотники - бессмертные воины, призванные защищать человечество от сверхъестественных существ, охотящихся на людей.
Катери нахмурилась. Сейчас один из тех моментов, когда здравомыслящий и разумный человек включил бы скептика и назвал все полной чухней... Но...
Но вменяемость помахала ей на прощание ручкой еще несколько часов назад. В данную секунду она бы поверила в пришельцев, летающего ожиревшего Элвиса и во все остальное, в чем ее хотели убедить.