– Так вы не получали от меня писем? – спросил он.
– Каких писем?
– Допустим. Я очень удивился, что не получил на них ответа, но Хлоя убедила меня, что вы были очень заняты на работе. А ведь я написал вам не одно письмо. За последние недели у вашей дочери накопилось слишком много пропусков занятий. И, по-видимому, без всякой уважительной причины. Я несколько раз вызывал ее, пытаясь понять, что с ней происходит, однако она уверяла меня, что у нее все хорошо. Не произошло ли в ее жизни какого-либо события, коренным образом изменившего ее поведение?
Мои мозги отказывались воспринимать его слова.
– Вы уверены, что говорите о моей дочери? О Хлое Леруа?
Он был абсолютно уверен. В течение получаса он перечислял мне случаи прогулов занятий, наглого поведения, наконец, показал мне оправдательные записки, под которыми красовалась «моя подпись». Он говорил все это о моей дочери, о моей нежной, чувствительной Хлое, а мне казалось, что он рассказывает мне о незнакомке! О незнакомке, принявшей решение пустить свою жизнь под откос.
Должно быть, на моем лице отразилось столько ужаса, что Мартен-Мартен протянул мне носовой платок. Я взяла всю пачку.
Она вскоре опустела, как и моя цистерна слез, когда он проводил меня до двери, пожелав мне держаться.
Несколько минут я ехала наугад, без всякой цели. Этот день не должен был пройти просто так. Я собиралась устроить себе и дочкам отличный ужин, чтобы отметить окончание наших невзгод: господин Ренар на следующей неделе назначил мне встречу, чтобы уладить все дела с моими долгами. Я должна была чувствовать себя легко, а не так, словно я вешу тонну. Как я могла быть настолько слепой? Я-то думала, что Хлоя никогда от меня ничего не скрывала. Какой одинокой должна была она себя чувствовать. Как, наверное, ей было плохо! Не задумываясь, как лучше припарковаться, я одним колесом заехала на бордюр и остановилась, доставая телефон.
Он ответил после третьего сигнала.
– Привет, это Анна.
– Привет, Анна, рад тебя слышать. У тебя все в порядке?
Его мягкий голос возродил во мне тысячи воспоминаний. Я постаралась придать своему голосу твердость.
– Не совсем так. С Хлоей есть проблемы. Думаю, мне стоит с тобой об этом поговорить.
– Ты правильно думаешь. Я слушаю.
И я начала ему рассказывать обо всем: о рыданиях, замкнутости, молчании, прогулах, мальчиках, поведении в лицее. Только о гашише не упомянула, не в состоянии это озвучить.
– Все это – крики о помощи, ей очень плохо. Наверняка она чувствует себя страшно одинокой, при том что мне постоянно приходилось работать, а ты живешь в Марселе.
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, Анна, ты стараешься для нее изо всех сил. И я тоже. Каждую неделю я связываюсь с девочками по скайпу и приглашаю их к себе, как только представится возможность.
– Прошло больше года с тех пор, как они тебя не видели.
Несколько секунд он молчал.
– Знаю, знаю и очень страдаю от этого. Моя мама неважно себя чувствует, и я не могу в данный момент принять их у нее. Вот если бы у меня нашлись средства на поездку… Я страшно по ним скучаю, ты же знаешь.
Голос его задрожал. Я слышала его прерывистое дыхание.
– Как я порой жалею, что уехал так далеко. Мне стоило об этом задуматься, но для меня тогда это было вопросом выживания. Я просто не мог оставаться вблизи вас, зная, что ты больше меня не любишь.
– Ладно, мне пора заканчивать разговор, Матиас.
Мое сердце учащенно билось, ладони стали влажными, а я слишком хорошо знала эти симптомы.
– Анна, достаточно одного твоего слова, чтобы я здесь все послал к черту.
– Я просто прошу тебя попытаться увидеться с дочерьми. Они не должны расплачиваться за все это.
– Мы тоже не должны.
– Пока, Матиас, хорошего дня.
В телефоне все еще слышался его голос, когда я отключилась. В ушах раздался шум, в челюсти начиналось легкое покалывание. Я закрыла глаза, сделала короткий вдох, а затем долгий выдох, как учил меня психотерапевт, с которым я консультировалась после первой панической атаки. Короткий вдох. Долгий выдох. Короткий вдох. Долгий выдох. Сердце забилось чуть медленнее. Короткий вдох. Долгий выдох. Дрожь начала успокаиваться. Короткий вдох. Долгий выдох. Короткий вдох. Долгий выдох. Угроза миновала.
Мне показалось, что я готова продолжить путь, как вдруг раздался звонок. Номер незнакомый. Я ответила.
– Госпожа Мулино?
– Да, это я.
– Добрый день, госпожа, вам звонит Мартина Ларош, завуч коллежа имени Эмиля Золя. Вы должны приехать как можно скорее, у нас небольшая проблема с Лили.
Лили