– А что мешает? Если дело в деньгах, то возьми то, что дал тебе шеф, у тебя еще достаточно времени для жизни, чтобы расквитаться со всеми долгами. У меня мало что есть, но я тоже могу тебе помочь.
Я смотрю на лицо бабушки, ожидая, что сейчас она улыбнется, довольная, что так удачно меня разыграла.
– И не надо так на меня смотреть, словно я сейчас вцеплюсь тебе в волосы.
Я покачала головой, смеясь:
– Бабулечка, да не могу я уехать. И речь не только о деньгах, еще есть учеба девочек, необходимость найти работу, короче, это невозможно. И потом, я даже не знаю, куда могла бы поехать…
– Уверена, что ты обязательно найдешь такое место. Как-то ты рассказывала мне о северном сиянии, разве нет? – заметила она, хитро мне подмигнув.
– Ну ладно, поговорили, и хватит! Или ты тоже хочешь попутешествовать с нами?
– С удовольствием! Я уже не выдерживаю больше сидеть в четырех стенах.
Я встала, взяла за ручки ее инвалидное кресло и повезла бабушку на прогулку по коридорам дома престарелых, где она живет с тех пор, как ей отказали ноги. В саду наконец-то зазеленело после долгих месяцев преимущественно бурых тонов.
Пожилые обитатели пансионата, собравшись небольшими группками, пользовались благодатным возвращением солнца.
– Все проходит так быстро, знаешь, – тихонько произнесла бабушка.
– Почему ты мне это говоришь?
– Потому, что я люблю тебя, детка.
У меня перехватило дыхание. Я тоже тебя люблю, моя милая, дорогая бабушка. Я люблю тебя так сильно, что мои приезды сюда каждый раз становятся пыткой. Так сильно люблю, что испытываю почти физическую боль, видя твое постепенное угасание и понимая, что скоро тебя не станет и ты навсегда исчезнешь. Я настолько тебя люблю, что по ночам выплакиваю все глаза, а днем в груди моей не смолкает немой крик, стоит мне вернуться мыслью к тебе, ко всем этим годам, когда ты ходила, сильная, сильнее траура, сильнее рака, а также к временам, когда ты была еще молодой и заботилась обо мне, и оставалась моим единственным прибежищем, моей опорой, моим всем.
С трудом проглотив свое горе, я нацепила улыбку.
– Могу я кое о чем тебя попросить?
– Слушаю, бабушка.
– Если ты все же когда-нибудь увидишь северное сияние, сможешь оказать мне одну услугу?
Хроники Хлои
Инес сказала, что на днях встретила маму, выходившую из кабинета директора. Она была вся в слезах. Сегодня я запретила маме входить на кухню и приготовила курицу с оливками. Мы поели втроем: мама, Лили и я без всякого телевизора и телефонов. Большая часть ужина, как всегда, прошла в молчании, и все же мы немного поговорили. Речь шла о маминых поисках работы, о новой короткой стрижке Лили, о северном сиянии, о краже велосипеда из подвала, об оливковом соусе, больше похожем на пюре. За десертом – я сочла это время наиболее подходящим – я решила объявить новость.
– Я бросаю лицей.
Лили перестала дуть на йогурт, чтобы согреть его, а мама положила на стол наполненную ложку.
– Как это ты бросаешь лицей? – еле выговорила она. – Ты что, уже не собираешься поступать на филологический факультет?
– Нет, я хочу уйти из лицея сейчас. В столовой детского сада требуются сотрудники, мать Инес может замолвить за меня словечко.
– А как же экзамены на аттестат зрелости?
Я пожала плечами, уставившись на скатерть.
– Аттестат ничего не даст. Все равно мне придется работать, я должна зарабатывать.
Мама больше не произнесла ни слова. Она ушла с кухни, не доев свой десерт. Я заранее знала, что это сильно ее огорчит, но в один прекрасный день она меня поймет. Если я это и сделаю, то только ради нее. Вообще-то у меня есть мечта – жить в Австралии. Как папа во времена молодости. Я уже провела несколько часов за оформлением документов, даже начала заполнять анкету, чтобы получить Working Holiday Visa[16] и улететь сразу, как только достигну совершеннолетия. Я могла бы найти работу официантки в ресторане, они обожают Frenchies[17], и потом, это же потрясающе здорово – зарабатывать на жизнь, изучая английский! Возможно, мне удалось бы сделать там карьеру и оплатить билеты на самолет для всей семьи, которая приехала бы туда меня навестить.
Но я не могла оставить маму.
Кто-то же должен помочь ей рассчитаться с долгами? Она все от нас скрывала, но я прекрасно видела, что ей не удавалось справиться со всем, что на нее навалилось. А теперь, когда она осталась без работы, больше ждать нельзя. Уж лучше пускай один пожертвует своим будущим, чем погибнут трое.
Вскоре мама вернулась на кухню. Мы как сидели, не двинувшись с места, так и продолжали сидеть. Она встала, скрестив руки на груди, прямо под лампу, так что на нее падал свет, и я увидела, как сильно стали заметны темные круги у нее под глазами.
16