— И кто, думаешь, может стоять за нападением на твоих девчонок? — Великий князь простучал пальцами по мягкому валику дивана, возвращаясь к прерванному разговору.
— Ордо Маллеус, — последовал ответ, немало удививший Меньшикова. Удививший и встревоживший. Магическая инквизиция давненько себя не показывала, и к словам зятя можно было отнестись со скепсисом, особенно в свете тех событий, которые привели к уничтожению верхушки папской организации. Но мальчишка своими делами обратил на себя внимание серьезных людей, которые прислушиваются к нему с должным уважением и вниманием. Если в разговоре всплыло название инквизиции, то стоит прислушаться.
— Думаешь, в Новохолмогорске эти ублюдки свили свое гнездо? — нахмурился Великий князь.
— Слухи давно идут от знакомых мне людей, — уклончиво ответил Никита.
— Что за люди, каким образом им известно об Ордо Маллеус? — насел Меньшиков, но зять только улыбнулся и покачал головой. Значит, не хочет засвечивать своих информаторов. Явно ему потайники помогают.
Сдерживая свое недовольство, Константин Михайлович на некоторое время задумался. Приручить Назарова никак не получалось. Слишком он стал независимым, да еще доченька откровенно поддерживает его отстраненность от клановых интересов. Все-таки Меньшиковы союзники по родству, об этом не забудешь. А Сашка, братец, потакает семейке с мощным магическим потенциалом и позволяет ей дистанцироваться, сам же боясь усиления Никиты, хотя в России есть куда более опасные люди, готовые занять главенствующую роль среди аристократии. Самое худшее, если институт монархии оставят как декоративную ширму, за которой хорошо обтяпывать свои делишки, прикрываясь парламентаризмом. Может ли Назаров играть некую роль, отведенную ему Балахниным?
А не проще ли сейчас его отослать в Гиссар, чтобы помог разобраться с аномалией? Там, судя по донесениям, дело-то серьезное намечается. Боевики Абдул Хотака уже стянулись к месту возникновения то ли Источника, то ли портала. Со дня на день начнется заварушка.
И сам же себя осадил. Нет такой необходимости дергать Никиту. Это всего лишь раздражение от последних бессонных ночей, когда приходилось готовить операцию по разгрому вычегодского Тайного Двора. Впервые за несколько десятилетий имперская власть пошла на такой шаг, применив свое право наказать полулегальную военную организацию, которая нарушила негласные договоренности. Может, Назаров прав? И не Бельские причастны к покушению на Тамару? Ордо Маллеус… Казалось бы, получили по соплям, сидите спокойно после жестокого и показательного кровопускания, не лезьте в дела огромной страны, живущей по своим законам. Ан нет, видать, оперились. И это плохо. Из-за похищенного ими мальчика Никита половину Бухары едва не разметал по камешкам, а тут опасность грозила Тамаре и Даше. Будь наемники порасторопнее — страшно представить, как бы сейчас реагировал сам Великий князь. Главный-то вопрос остается: кого бить?
— Мужчины! — в гостиную заглянула Тамара, и увидев, что муж с отцом мирно беседуют о своих делах, облегченно вздохнула. — Через пять минут за стол! Никита, ты бы переоделся пока, и детей найди. Они, наверное, у Любови Семеновны крутятся. Пусть все вместе в столовую спускаются! И деда Фрола не забудь позвать! А то опять заработался, все никак свой трактат не напишет.
Никита шутливо козырнул в ответ на просьбу супруги и поспешил наверх, чтобы привести себя в порядок после тяжелого дня, проведенного не в тиши кабинета, а в заснеженной и морозной тайге. А дед Фрол и в самом деле решил оставить после себя «мемуары непокорного чародея», как он выразился в своей едко-шутливой форме. Полина его всерьез взволновала предсказанием об оставшихся годах жизни, вот и хочет память о себе и своих умениях передать Никите и его детям.
Глава 2
Гиссар, конец января 2016 года
С восходом бледно-желтого зимнего солнца над унылыми предгорьями, окрашенными в песчаные тона, город начинал оживать с самого главного места во всей округе — рынка. Туда устремлялись сотни юрких грузовых фургончиков, набитых доверху всевозможными товарами, и десятки допотопных скрипучих арб, запряженных трудолюбивыми ишачками. Ковры, яркие ткани, одежда, украшения, посуда со своеобразной чеканкой, обилие бытовой техники, соседствующей с горами фруктов, овощей и специй — все это постепенно растекалось по широким рыночным проходам, перекладывалось на деревянные прилавки, заносилось в павильоны или развешивалось и расставлялось со всевозможной тщательностью для привлечения покупателей.