Русские пока не стреляли, отслеживая огневые точки муджахидов. Хайрулла ничего не мог сделать, чтобы подобраться к «Пардусу». Бронеавтомобиль, в котором находился Шотландец, резко свернул влево, избегая столкновение с БТРом и каменными зубами, выросшими перед самым носом, и влетел в миндальную рощу. Хайрулла замер. Если сейчас водитель вздумает прорываться по обочине, его ждет сюрприз.
— Исмаил, будь наготове! — крикнул он побритому налысо бойцу с густой смолянистого цвета бородой, лупящему из «Энфилда» короткими очередями.
К разочарованию Хайруллы «Пардус» замер возле арыка и вовсе не собирался никуда ехать. Наоборот, из машины выскочили двое русских в «барханах» — песочного цвета камуфляжных комбинезонах — и сиганули под прикрытие БТРа.
Карим, изрядно выдохшийся от непрерывных магических атак, что-то прошептал и раскинул руки. Его ладони засветились бледно-алыми всполохами, и через несколько секунд сорвавшиеся с них магоформы принялись существовать отдельно. Они росли и ширились, образуя какую-то невероятную форму в виде огненных сколопендр, сплетенных в один ядовитый клубок. Подвесив их в воздухе, чародей устало обронил подползшему к нему Хайрулле:
— Больше не могу. Если «печать ифрита» не взломает защиту, нужно уходить. Это бессмысленное противостояние. Гяуры так и будут сидеть под «куполом», пока к ним не подойдет помощь из города.
Очередная автоматная очередь, прилетевшая совсем не от БТРа, скосила несколько веток над головой, но в целом стрельба русских не приносила особого беспокойства. Так, лишь бы не подошли ближе к замершей технике.
— Тогда нужно уничтожить Энглизи, — быстро решил Хайрулла. — Бей по бронеавтомобилю — и уходим.
Насытив магических тварей энергией, Карим снова зашевелил губами и резко выбросил обе руки вперед открытыми ладонями, словно отталкивая от себя сотворенное оружие. И обессиленно припал к земле, тяжело дыша. Да и сам Хайрулла почувствовал, что ему не хватает воздуха. Сотворенная магема выжгла весь кислород вокруг.
«Печать ифрита», забирая из пространства энергию и увеличиваясь в размерах, неслась к «Пардусу», грозя полным уничтожением не только брони, но и тех, кто находился под его прикрытием. Карим даже приподнялся, забыв об опустошенном магическом резервуаре, и приоткрыл полные губы. Хайрулла тоже сжался, ожидая мощного всепоглощающего удара «печати» о бронекапсулу машины и адского пламени, в котором сгорит рыжеволосый Шотландец. Что ж, он готов выслушать упреки и наказание от Абдул Хотака, что не привел к нему шпиона, но и оставлять его в руках русских — еще худшее преступление.
И вдруг Карим вскочил на ноги и зарычал, потрясая кулаками:
— Шайтан, отродье иблиса и его испражнения! Чтоб ты сдох, проклятый гяур!
«Печать ифрита» не долетела до искомой цели. Навстречу ему непреодолимой стеной выросла черно-багровая призрачная фигура, на голове которой отчетливо просматривались шишкообразные наросты. Фигура приняла на себя летящую магоформу и словно поглотила ее. Энергия, высвобожденная от столкновения, сотрясла воздух. Грохнуло с такой силой, что породило мощную воздушную волну, согнувшую деревья чуть ли не до земли. Некоторые не выдержали чудовищного напряжения и треснули, ломаясь пополам. Оглушенные и испуганные муджахиды побросали оружие, завопили от ужаса и бросились бежать подальше от дороги, справедливо рассудив, что гнев Самандара или Абдул Хотака ничто перед взбесившимся демоном.
Хайрулла и Карим поднялись с земли, засыпанные сломанными ветками и оглохшие от мощного выхлопа. Они тоже собрались присоединиться к убегающим, но не успели. Хайрулла так и не понял, когда демоническая тварь успела обернуться бледно-голубой фигурой, искрящейся мириадами ледяных призм на солнце. Муджахиды, попавшие под взбесившуюся снежную пургу, превратились в неподвижные мумии, закованные в броню льда.
Обернувшись назад, Хайрулла обомлел. Этих тварей было две! Лучше бы он погиб на плато, зато сейчас его уже ублажали бы гурии, а сам он наслаждался вечнозелеными кущами рая! Сдохнуть как собака он не хотел, поэтому выхватил нож и с каким-то нечеловеческим криком бросился в ослепительно-белый огонь.
Глава 16
Петербург, февраль 2016 года
Невидимое теплое перышко так и норовило залезть в ноздрю, вызывая непреодолимое желание чихнуть. Никита долго сдерживал себя, но не вытерпел и чихнул, мгновенно сбрасывая с себя сонную негу и свербящее чувство в носу. Распахнул глаза и понял, что все это время ему в лицо светило яркое солнце через распахнутые шторы спальни; в его лучах медленно плавали едва видимые золотые пылинки, часть из которых Никиту и разбудила.