Бельские здесь оказались не при чем. Вернее, как раз они и были основными фигурантами по делу о разорении государственных земель, нанесении вреда имперской казне, о тайном сговоре с иностранными гражданами, о выводе золота на зарубежные счета… Накопали прилично. Особое дело о покушении на жизнь семьи Васильевых отложили отдельно, по нему работают следователи. Сидели бы тихо, потихоньку прикарманивая неучтенное золотишко — не попали бы под карающую длань императора. Теперь по совокупности преступлений Ваньке каторга светит, а Олежке придется ой как трудно доказать свою непричастность к произошедшему. Небось, сейчас к Александру на прием прорывается, дабы поклясться в верности Меньшиковым. С него станется и на колени упасть. Или все-таки замараны устюжские князья в попытке устранить Тамару?
Не то что бы Константин Михайлович таил зло на Бельских — но они были связаны прочной ниточкой с Шереметевыми, который в свою очередь симпатизируют князю Балахнину. Не хочешь, да задумаешься, а не оттуда ли несет вонью выгребной ямы?
Меньшиков простучал пальцами дробь по столу. Вышло не очень. Сукно скрадывало звуки. Он поморщился. Борецкий не пойман, а без него показательная кара ослушников выглядит как-то… наивно, без аргументов и солидного фундамента. Никто не испугается, не внемлет предупреждению, а значит, попытка устранить кого-то из императорского клана повторится. Надо сказать, действовали грамотно с точки зрения политического резонанса. Тамара сейчас не на виду, ведет скромную жизнь провинциальной аристократки, поэтому покушение на нее выглядит как попытка предупредить и Никиту Назарова, и Меньшиковых. А вот с Катей такой фокус вряд ли прошел бы. Она — персона известная, жена молодого и перспективного дипломата, просто так к ней не подберешься.
Лицо Константина Михайловича снова исказила гримаса. Не хотел он ругаться с Никитой в его доме, жалея дочь. Но позже выскажет все, что думает. Бестолковая охрана, невероятная беспечность в сопровождении, потакание женским желаниям работать и ежедневно находиться вдали от хорошо охраняемого имения (здесь вопросов никаких!), поездки из «Гнезда» в Вологду, что влечет за собой невероятный расход ресурсов техники и постоянное напряжение боевого сопровождения. Ведь сколько говорено, чтобы семья переселялась в Петербург — нет, постоянно проявляют упрямство и желание показывать, насколько они самостоятельны!
Чувствуя, что раздражение затапливает его приливной волной, Меньшиков встал из-за стола, дошел до двери, резко распахнул ее и выглянул в коридор. Стоящие в охране возле кабинета двое гвардейцев в черной униформе с отличительным шевроном на рукаве, на котором был оттиснут герб Меньшиковых, вытянулись при появлении Великого князя.
— Где капитан Келлер? — спросил Константин Михайлович ближайшего охранника.
— В гостиной, Ваше Высочество, — отчеканил боец.
— Найди его и передай, чтобы привел ко мне Бельского, — сухим голосом дал распоряжение Меньшиков. — И побыстрее.
К чести гвардейцев, действовали они весьма расторопно. Прошло чуть больше пяти минут, и бравый светловолосый гвардейский капитан самолично привел поникшего князя Ивана в кабинет, козырнул и собрался уходить.
— Останьтесь, господин капитан, — приказал Меньшиков. — Будет хорошо, если вы постоите в уголочке, приглядывая за гостеприимным хозяином.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — беспрекословно подчинился исполнительный потомок тевтонов и замер возле дверей.
Константин Михайлович разглядывал Бельского и еще больше распалял свое раздражение. Эти дурацкие бакенбарды, мода на которые прошла сто лет назад, эпатажная бородка и длинные волосы — неужели Ванька ни разу не посмотрел на себя в зеркало и не задумался, зачем ему вот это все? Кому интересен такой образ аристократа? Даже в Петербурге давно в моде иные образы. Этот же… фрик какой-то!
— Садись, Иван Юрьевич, — Меньшиков показал рукой на кресло, гася ненужные эмоции. — Надеюсь, у тебя нет претензий, что ты в своем доме оказался в роли подозреваемого?
Бельский одернул пиджак, излишне резко сел в кресло, повернутое спинкой к широкому окну, закинул ногу на ногу, показывая свое отношение к происходящему. Нервничал, проще говоря.
— Конечно, их у меня предостаточно, — ответил он с намеком на дерзость. — Хотелось бы внятных объяснений, почему я под следствием?
— Ну, это еще не под следствием, — добродушно откликнулся Меньшиков, удивительным образом погасивший флюиды раздражения. Он демонстративно уселся в хозяйское кресло. — Я пытаюсь выяснить, каким образом ты причастен к нападению на мою дочку. Как видишь, здесь нет государственных следователей, а только клановые. От тебя зависит, какой путь мы выберем: прощение или наказание.