— Император Александр и Великий князь Константин не смогут оставаться в стороне и бросят все силы для поиска преступников, отвлекаясь от главного направления. Как только Ордо Маллеус покончат с тобой (а ты для них кровный враг, не забывай), наступит вторая фаза операции. Вероятно, попытаются уничтожить наследника Владислава с семьей, а потом придет очередь императора и одного из его братьев.
Никита похолодел. Карина не просто так сказала последнюю фразу. Один из братьев. Если Луиджи Гроссо подозревает переворот в русской столице, он должен знать, кто из великих князей рода Меньшиковых способен на этот шаг. Но девушка сказала вначале, что никто не знает имени человека, с которым ведет переговоры Ватикан. Если следовать логике, в роль изменника хорошо вписывается Великий князь Михаил. Но и Константин Михайлович при определенных обстоятельствах может легко переступить через своих дочерей, недрогнувшей рукой послав к ним убийц. Став императором, он будет держать рядом с собой сына Александра, молодого княжича в качестве наследника. И в какой-то момент отдаст ему власть. Такое может быть? Почему бы и нет? Средний Меньшиков еще тот волчара.
И не стоит забывать, что у Михаила Михайловича одни дочери. Ему, кстати, тоже выгоден раскладываемый пасьянс. Выдаст замуж одну из дочек за влиятельного человека, дождется рождения внука, которому и передаст бразды правления со временем.
— Ты нарисовала весьма черную картину, — невесело пошутил Никита.
— Встречать врага лучше с открытым забралом, чем уподобиться страусу, — возразила Карина. — Считаю, что в данной ситуации наш общий друг сделал невозможное. Добыть такую информацию дорого стоит. Можешь считать это возвращением долга.
Намек понятен. Луиджи Гроссо остался жив благодаря Никите, и благодаря ему же занял высокий пост в Ватикане[7].
— И все же я считаю, что информация должна уйти и по другим каналам, — Никита остановился возле ротонды, засыпанной снегом. Идти дальше не имело смысла. Эта часть парка еще не была очищена, а протоптанные дорожки уводили далеко от павильонов. Старичок с тросточкой проковылял дальше; девушка проводила его задумчивым взглядом.
— Шеф опасается огласки в окружении императора, — обронила Карина еще одну немаловажную оговорку. — И боязнь ошибиться, кто же именно пошел на сделку с Ватиканом, довлеет над ним.
— Все-таки шеф, — удовлетворенно кивнул Никита и жестом руки показал, что не прочь вернуться обратно. — А то я стал переживать, как такая красивая сеньорита, журналистка совсем не ангажированного Ватиканом издания позволила втянуть себя в опасные политические игры.
Сказал и стал ждать реакции. Больно ему любопытно, замужем ли Карина. Нет, внешне спокойная девушка не стала делать замечание. Она только улыбнулась и предложила выпить кофе, на что волхв согласился. Правда, ему было немного жалко парней, вынужденных морозиться с лопатами и скребками, зато управляющий парком очень доволен, что кто-то захотел побыть волонтером и навести порядок на дорожках.
Карина все-таки ответила после пары осторожных глотков горячего ароматного напитка, когда они с удобствами расположились в одной из кофеен парка:
— Да, это моя ошибка. Не следовало упоминать некоторые фразы… — Чуть покраснев — и это уже был не морозный румянец! — она добавила. — Я знакома с его старшим сыном. Как знакома? Буду откровенна. Виченцо — мой жених. Волей-неволей, когда являешься девушкой молодого человека из серьезной семьи, узнаешь и его родителей. Так я и познакомилась с тем, кто имеет сейчас большой вес в чиновничьем аппарате Папы. Он попросил меня осторожно выйти на сеньора Назарова. Дальше дело техники, так у вас говорят?
— Ты лукавишь, Карина, — Никита не сдержал улыбку. — Твой русский безупречен, и уж точно большинство идиом тебе известны. Но, соглашусь, некоторые приемы очаровательной простоты выглядят мило.
— Ответь на один вопрос, Никита, — Карина провела пальцем по ободку чашки, демонстрируя ухоженные ногти, покрытые перламутровым лаком. — Ты все-таки пришел со своими людьми?
— Нет, — ни один мускул не дрогнул на лице Никиты. Выглядеть трусом или крайне осторожным человеком перед молодой девушкой, согласившейся стать носителем смертельно опасной информации, было бы не самым лучшим вариантом. Но и приходить на встречу после покушения, заранее не зная своего собеседника — крайне глупая затея. Разрываясь между бесстрашием, граничащим с безрассудством и личной безопасностью, легче солгать. Правда не всегда является необходимым элементом доверительной беседы. Политики и вовсе с незамутненным взором в глазах врут перед громадной аудиторией.