— Найдем, — коротко бросил Никон. — Пошли, брат. А то мне не терпится накидать тебе.
— Смотри, не запнись, — дружелюбно ответил Слон. — Я тебе, конечно, не дам упасть, но по шее накостыляю.
Подначивая друг друга, они вышли из зала через другую дверь, где, как пояснил Денис, помимо раздевалки находились душевая и комната с инвентарем. Остальные в предвкушении развлечения расселись на лавках напротив центрального ринга, на котором и должны были сойтись соперники.
Улучив момент, Никита спросил у Мещерина:
— Почему Ручеяна владеет только одной Стихией? Насколько я успел определить, ваш Род пестует как минимум две? И это при сильном одаренном как ваш отец!
Денис слегка смутился и не торопился с ответом. Никита подумал, не задел ли он своим вопросом запретную тему, или же только отцу дозволено говорить об этом. Мещерин тихо ответил после внутренней борьбы:
— Ручеяна — не родная нам. Она из семьи Хабаровых. Род слабенький в плане одаренности. Девушка была первенцем в семье Прохора Егоровича, поэтому и получила наибольшие привилегии по праву крови. После нее родились еще двое мальчиков, но, увы, «пустые». Прохор не принадлежал к Ордену гипербореев, но прекрасно знал, кто есть кто в Мезени. Года два или три досаждал нашему отцу, чтобы тот сводил его к Алтарю вместе с детьми и женой. Он считал, что Камень каким-то образом одарит магической силой сыновей, а супруге поможет «раскачать» энергетические каналы. Батя на его просьбы отвечал одно: не положено. Не мог же он сказать, что Хабаров подвергает себя огромной опасности. Жрецы храма категорически не приемлют чужаков, и не только из-за каких-то своих принципов или устава, а элементарно боятся за жизнь этих людей. Потому что смерть будет на их совести. Они посредники между миром и Богами. Им и отвечать.
Денис на краткий миг перевел дыхание, и к облегчению Никиты, продолжил:
— Хабаров за отказ обиделся очень сильно на орденских, и нет, чтобы угомониться. Мы-то пережили бы его обиды, лишь бы мужик не чудил. Но Хабаров человеком бедовым оказался. Связался с какими-то проходимцами, как потом выяснилось, оказавшимися папскими агентами. В то время их по русскому Северу шныряло предостаточно, как и британцев, и немчуры. Искали храмы Перуна, связанные с нашим Орденом. Хабаров, по слухам, каждому второму жаловался на тяжкое свое наследие. Вот на этом его и зацепили. Скорее всего, сначала подсказали примерное нахождение Алтаря и пообещали Прохору огромные деньги, если он сможет дойти дотуда и нарисовать точный маршрут. И он взялся за это дело. Дело по весне было. Как только земля подсохла, Хабаров вместе с женой и сыновьями исчезли из Мезени. Да так тихо, что наши ничего не знали несколько дней. Случайно девка из мещанских, служанка, проговорилась. Якобы, в Лешуконское к родственникам отправились погостить. А ее за Ручеяной оставили присматривать. Сестренке тогда четыре года было.
Сидевшие поодаль бойцы Ордена оживились. Из раздевалки появились Никон и Слон. Оба в спортивных кимоно: Мещерин в синем, а личник Назарова предпочел белое. Руки они обмотали эластичными бинтами, но ни шлемов, ни обуви, ни иной защиты у них больше не было. Ступая босыми ногами по матам, они дошли до среднего ринга, поднялись на него и стали энергично прыгать на месте и делать растяжки.
— Пять минут разминка! — пояснил Никон для зрителей.
Денис заторопился закончить рассказ:
— Хабаровых нашли совсем не в Лешуконском, хотя туда первым делом отец послал ребят. Они сошли на берег с теплохода в Жердях, и уже оттуда направились в тайгу. Выискался доброхот, который помог Прохору с провиантом и лошадьми. Рванули по следам… А времени-то уже прошло два месяца. Лето короткое, не успеешь обернуться — белые мухи полетели. Шли-то они правильно, но только с южной стороны, что серьезно увеличивало расстояние. Дорога тяжелая для мужика, а для бабы с детишками и вовсе… В общем, нашли останки Прохора и жены его. Детей не обнаружили, и это было самое тяжелое для поисковиков. Дикие звери ли их погрызли, или иная причина. Ручеяну отец забрал к себе, чувствуя вину за произошедшее. Так у нас и появилась сестра.
— Теперь понятно, почему Никон на Слона зверем смотрит, — усмехнулся Никита, разобравшись в мотивах поведения младшего Мещерина. — А утром и меня одарил нехорошим взглядом.
— Болван он, — тихо обронил Денис, глядя на прыжки брата, и подтвердил догадку Никиты: — Влюбился в Ручеяну. Знает ведь, что кровь неродная. Гормоны бурлят, как бы беды не наделал. Мы его уже дважды воспитывали, да видно, не понимает. А так… ревнует, поэтому и бесится.