— Во дворе я видел поленницу, — сказал Буян, выдергивая Марину из прострации. — Сходи, принеси дров и затопи печь. Или хочешь в этой холодрыге спать?
— Зачем мы здесь? — упавшим голосом спросила девушка.
— Еще раз говорю: никто тебя не обидит. Мы сюда приехали для небольшого эксперимента. Тебе нужно лишь в течение трех дней походить по лесу, подышать свежим воздухом, а потом вернемся обратно. Ароматерапия — слышала о таком чуде?
— И все? — недоверчиво спросила горничная.
— И все, — раздражение проскользнуло в голосе Буяна. — Сходи за дровами. Или мне прикажешь хозяйством заняться? Коля приедет, поможет тебе приготовить ужин. У нас полная сумка продуктов. Не помрем, надеюсь.
Он прекрасно читал эмоции Марины. Когда князь Алексей Изотович вызвал девушку к себе в кабинет и потребовал от нее назвать имя отца своего будущего ребенка, Буяну пришлось полчаса приводить горничную в чувство. Девчонка по- настоящему перепугалась за свою жизнь, стала умолять князя не выгонять ее из дому, и только в результате увещеваний выдавила «страшную тайну», что забеременела она от Ильи — старшего княжича. Как и предполагал ранее Балахнин. Вот тогда он и сказал, что надо будет на несколько дней уехать из Петербурга, пока разберется с сыном, и что вообще делать.
В общем, дурная девка, все нервы вымотала. Она ведь всерьез считала, что ее везут убивать, и никакие логические доводы не помогали. Наверное, Илья запугал горничную настолько, что сама себя до нервного срыва чуть не довела. Буяну пришлось применить ментальное очищение от всякой глупости, пока она спала под воздействием чародейского «морфея». Все пришлось делать по дороге. Потому и вымотался как старый конь на пашне.
Марина поставила черную дорожную сумку с вещами у стола, а сама пошла к двери.
— Подожди! — остановил ее волхв. — Надень телогрейку, чтобы пальто не марать. Старухино, видать.
Горничная беспрекословно подчинилась и нырнула за дверь. Буян снова поморщился. Аура умершего человека создавала ощущение открытого подземелья, откуда несло стылым и затхлым запахом смерти. Он заглянул за перегородку, заметил на стене слева выключатель, щелкнул им. Тусклый свет выхватил старческое жилье, наполненное только самым необходимым: кровать, застеленную клетчатым красно-синим покрывалом; продавленный диван с разодранными кошачьими когтями подлокотниками; пару стульев с высокими резными спинками «а-ля венские», коим было лет пятьдесят, не меньше; стол и тумбу со швейной машинкой. «Зингер», прочитал Буян название раритета. Впечатлила дата на шильдике. 1902. Вечная неубиваемая машинка. Даже удивительно, что староста Алексей до сих пор не утащил ее в антикварный магазин.
На маленькой веранде послышались голоса. Коля вернулся как раз в тот момент, когда Марина шла с охапкой дров. Он открыл ей дверь, а потом, не раздеваясь, помог девушке растопить печку.
— Отвез? — Буян тоже не раздевался, ожидая, когда протопится печь и в доме станет более комфортно.
— Отвез, — нехотя ответил водитель, вытаскивая из сумки продукты: колбасу, тушенку, несколько пачек макарон, гречневую крупу, хлеб и завернутый в пищевую пленку кусок свинины. — Скользкий тип, всю дорогу выспрашивал, кто мы такие, чего нам надо в их захолустье. Жаловался, что последний год здесь стало шумно. Полиция, следователи, волхвы приезжали. Говорит, профессор у них в поселке жил, да и помер внезапно. Спрашивал, не родственниками ли мы ему приходимся?
— Действительно, прохвост, — усмехнулся Буян. — Думаю, он за нами следить будет. Пошлет кого-нибудь из ребятишек.
— И что с ними делать? — озадачился Коля, чистя картошку. К этому времени он уже скинул куртку и остался в шерстяном вязаном свитере, который был перепоясан ремнями, а под левой мышкой висела тактическая кобура с пистолетом. Она ему нисколько не мешала, и парень довольно споро справлялся со своим делом. Марина тоже разделась и хлопотала над приготовлением ужина.
— Ничего, пусть смотрят, — фыркнул волхв. — Мы ничего предосудительного делать не собираемся.