Потом под его ногой что-то провалилось. Гранит поранил икру, его зубы больно ударились друг о друга. В дальнем углу своего сознания он почувствовал, как вторая подошва скользнула по краю крыши. Затем Томас ухватил пустоту и упал.
Глава 17
ЦЕПИ И ЛЕНТЫ
— Ты плохо спала, моя малышка? — Мари приоткрыла глаза.
«В этом не было греха», — слышала она шёпот Адриена. — «Не для тебя и меня, рыжая фея. Потому что, если я женюсь, то только на тебе!»
— Нет, маман, — ответила она так небрежно, как только возможно.
— Во всяком случае, ты немного бледная, — мать нежно провела по её волосам, потом встала из-за стола и подошла к кладовой. Отец смотрел на неё через стол, пока ел свою овсяную кашу. Только час назад он вернулся из ночного караула и теперь готовился к следующему. Мари склонилась ниже над своей миской и надеялась, что отец не заметит, что её щеки пылали от поцелуев Адриена. Всё снова было тут: его шёпот, сладкое, тёмное течение, которое почти полностью заманило Мари в его объятия; его настойчивость и его гнев, потому что она не уступила. И, наконец, они поспорили. «Если ты это говоришь действительно серьёзно, поговори с папой!» — шептала она ему. Теперь эта встреча являлась ей как мечта в полнолуние, его руки, тепло и нежность на её груди и шее... «Почти грех. Папа убьёт Адриена».
Стул громко проскрежетал по половицам, когда отец поднялся и снова схватил своё ружье. Всю длинную первую половину дня он станет охранять деревенских детей, пока они пасут скот.
— Тереза, я пошёл! — прорычал он в направлении прилавка.
— Хорошо, — вернулось в ответ. — Мари, не забудь про кур!
Во дворе царило воодушевление. Близняшки выгнали из конюшни коз и двух молочных коров. Курица, кудахча, жаловалась, потому что два козлёнка гоняли её во дворе. Пьер и Антуан, которые тоже были утомлённые от бессонной ночи, как и отец, ворчливо взяли на плечо свои топоры, и в укрытии оседланные лошади ждали обоих охотников.
Мари проскользнула в конюшню и зачерпнула несколько горстей куриного корма в передник. Когда она снова выбежала, Бастьен как раз возвращался из караула одним из последних. Грязь и земля прилипли к его штанам, и выражение лица не предвещало ничего хорошего.
— Самое время! — крикнул Жан Хастель грубым голосом.
— Ты ничего не потерял? — насмехался Пьер. — Своего бумагомарателя из Версаля?
Бастьен произнёс только беспорядочные ругательства. Мари побежала к нему, и как всегда, когда он видел её, его выражение лица становилось немного мягче.
— Что-то произошло? — тихо спросила она. — И где всё-таки месье Ауврай?
— Понятия не имею. Мы преследовали волка и потом потеряли его из вида. До сих пор его искал.
— Ты уверен, что не волк преследовал тебя? — засмеялся Антуан.
Мари кольнуло так, как будто она могла чувствовать на собственном теле, насколько сильно Бастьен встретил этот удар. Её брат так сильно стиснул зубы, что на его челюсти задвигались желваки. В воздухе витала следующая ссора.
Она быстро схватила Бастьена за рукав.
— Не слушай его, — мягко сказала Мари. — Пойдём, сначала съешь что-нибудь, а потом...
— Мари! Мари, посмотри! — Камилла прибежала из конюшни и подала ей синюю ленту с изящными красными вышивками. — Это я нашла! Это твоё!
У Мари было чувство, будто у неё подогнулись колени. Ленту сделала мать, и каждый в семье знал, что она использовалась для шнуровки в её ночной одежде.
— Спасибо! — она быстро забрала её из рук Камиллы. — И теперь неси твою шляпу! Папа уже ждёт.
Но отец, который всегда был более недоверчив, чем дворняга, опёрся на винтовку и пристально смотрел на кулак Мари, который сжимал ленту.
— Где ты это нашла? — захотел он узнать это от малышки.
— В загоне для коз, — простодушно ответила Камилла. — Она лежала на сене наверху.
Мари стало жарко. «Скажи ему, что вчера вечером ты ещё раз смотрела коз, скажи ему что-нибудь!»
В это время из гостиницы вышли оба охотника, и пошли к своим лошадям. Лахеней, более молодой и красивый из них, заметил Мари и улыбнулся ей. И как будто все итак уже было недостаточно плохо, он крикнул девушке перед братьями и отцом.
— Я желаю вам прекрасного дня, Мари!
Ища помощи, она схватила Бастьена за руку. Лоб Жана Хастеля, казалось, напрягся в поиске следующей мысли. Мари знала, что ничего из того, что она скажет, не смягчит сейчас отца. «Почему?» — думала она отчаянно, — «Я не согрешила!» Антуан и Пьер тоже внезапно стали серьёзными. Они мрачно смотрели, как охотники сели на коней и ускакали через ворота.
***
Что-то держало Томаса тысячами когтей на дне кошмарного сна. Резкий мрачный звук разносился в черепе. Ему было дурно, у него были такие головные боли, как будто вращались крылья мельницы. Когда он, в конце концов, умудрился открыть глаза, оказалось, что кошмарный сон был действительностью. На него лаяло чёрное чудовище.
«Волки не лают», — удивлённо подумал Томас. — «Это должна быть собака. Только собака».
— Думиас, тихо! — приказал хорошо знакомый голос. Внезапно стало тихо.
Томас хотел что-нибудь сказать, но из его горла появлялись только стоны. И когда он попытался пошевелиться, грунт падал вверх и вниз. В плече что-то кололо. Теперь он заметил то, что его держало: он висел в густом колючем кустарнике. Точнее, лежал в развалинах колодца, к счастью, куст замедлил его падение. Но было возможно, что он мог упасть в колодец с крыши, если бы только поскользнулся.
Собака горячо дышала ему в лицо, высунув язык, и всё стало ясно, как день. «Как долго я был без сознания? Почему Бастьен не искал меня?» С другой стороны кто ищет в колодце?
— Иди сюда, я тебя вытащу!
В действительности это был Адриен, который протягивал ему руку с края обрушившегося колодца. Томас принял приглашение, хотя шипы царапали руки и кололи ушибленные рёбра, как будто в теле был нож. Когда он осторожно ощупывал свой висок, то нашёл засохшие корочки и склеившиеся волосы. Рваная рана, нет худа без добра. Он с трудом выбрался из развалившейся части колодца, туда, где громоздились камни. Собака ловко использовала их для подъёма и мощным скачком прыгнула на край. Когти царапались с отвратительным скрежетом о гранит.
Теперь к нему также вернулись и последние воспоминания. Перед ним появилось лицо мужчины, он смотрел в жёлтые глаза. Внезапно Томасу стало холодно, порядок его мира, казалось, рухнул. «Думай, логично!» — ругал он себя. — «Этому есть объяснение!»
Он с трудом подтянулся и схватил Адриена за руку. Немного позже Томас приземлился туда, где сегодня был волк. Прямо перед ним находился заросший густым ежевичным кустарником вход в крохотный каменный дом. Позади Томаса раздался грубый лай. Он повернулся и лучше всего снова бы спрятался в колодце.
Семь охотничьих собак рвались с поводка. И месье Антуан, Этьен Лафонт и молодой де Морангьез сидели на своих конях, а позади всё охотничье сообщество.
— И мы снова видим, как вы копаетесь в грязи, — крикнул ему Эрик де Морангьез.
Месье Лафонт медленно переводил недоверчивый взгляд с грубого крестьянского пальто и покрытых илом брюк Томаса, потом он снял очки и потёр свою переносицу большим и указательным пальцами, как будто вид Томаса вызывал у него головную боль.
— Ну, теперь мы, по крайней мере, знаем, что наши ищейки – замечательные искатели людей, — заметил месье Эрик. — Если только вы вместе с бестией скрывались в колодце, месье Ауврай.
Несколько всадников засмеялись, но месье Антуан, кажется, не находил всё очень смешным.
— Святые небеса, что вы здесь делаете? — прикрикнул он на Томаса.
Томас сглотнул. «О, ничего особенного, месье Антуан, я охочусь только на мифическое существо в лесу, которое, возможно, превратилось из зверя в человека».