Время волка. Пленница дважды
Сония Коста
Пленница дважды
Хан-Султан росла, как и положено принцессе, в роскошном дворце. Она была дочерью хорезмшаха султана Ала-ад-Дина Мухаммеда. Озорного, все время смеющегося ребенка обожал весь гарем - и жены, и наложницы султана. Ей позволяли многое: и бегать целый день со звонким смехом по гарему и дергать за халаты наложниц, есть много приторных восточных сладостей. Любила Хан-Султан и со своим братомДжелалом, которого она постоянно задирала, а тот терпел, так как тоже души ни чаял в своей милой веселой сестренке. Матушка часто дарила Хан-Султан шелковые наряды, благо такой товар продавался там в огромном количестве. Эта ткань была приятна ее гладкой белой коже.
Только одного человека боялась маленькая Султан, это была самая главная женщина в гареме и не последний человек в государстве - мать хорезмшаха Теркен-хатун. И не только она. Поговаривали, что сам султан ее побаивается и не смеет перечить. Маленькая девочка постоянно видела мать в слезах после разговора с Теркен. Не было любви у нее и к внуку Джелал-ад-Дину, как и ко всем детям старшей жены сына. Бегая по саду, брат и сестра боялись встретить бабушку, один ее суровый взгляд заставлял детей замолчать и опустить головы. Как-то, гуляя по саду в сильную среднеазиатскую жару, озорница Султан уговорила брата искупаться в фонтане, и, увидев издалека прогуливающуюся по саду Теркен со служанками, Джелалпосмотел на сестренку совсем растерянным взглядом. Она, крепко взяв брата за руку побежала. Не остановили ее крики грозного голоса хатун: "Стоять! Что натворили?! Стойте, кому говорю!" Джелал хотел было повиноваться приказу бабушки, но сестра не слушала, бежала и тянула его за собой.
Не чувствовала Хан-Султан в Теркен родного человека. Какая-то другая, непонятная... Не похожа она была на покладистых и улыбчивых персидских, арабских и тюркских мусульманских женщин с приятными, как журчание ручья, глоссами. Как будто и не женщина Востока совсем. Но она была женщиной Востока, но другого Востока, а вернее, женщиной Евразии. Теркен была родомиз тех самых мест,где люди делали каменные изваяния женщин с луками, поклонялись женскому божествуУмай.И хорезмшах Текеш взял в жены дочь вождя кочевого тюркского народа канглы.В ней текла кровь того самого народа, который сотни лет назад появился в евразийских степях и беспокоил Киевскую Русь. Они говорили на огузском языке, в Азии их знали как кангюйцев, восточные славяне - как печенегов. Те, что ушли в Восточную Европу и беспокоили Киев, в последствии были разгромлены ромеями и новыми хозяевами степей - кипчаками, известными как половцы и куманы. Оставшиеся в Мавераннахре перешли на кипчакский и соседи их стали считать за кипчаков, но память о былом могуществе и древнем Конгюе хранил народ в песнях и сказаниях. Появившись перед глазами хорезмшаха, она не опутила голову и даже не стала прятать взгляд, а посмотрела своими большими раскосыми черными глазищами ему в упор, да посмотрела так, будто собиралась вынуть саблю и вступить в неравный бой. Неравный для шаха, конечно же.
Пройдут столетия, канут в лето народы и империи, и скажет государь новой страны, как терзали Русь предки этой гордой степнячки. Так это или нет, но своего мужа и весь горем Теркен терзала точно.Бедные наложницы, оглядываясь с опаской, ходили по коридорам дворца, боясь попасться ей на глаза. А провести ночь с шахом сопровождалось очень большим риском. Если ему не удавалось это скрыть от служанок и евнухов, осведомителей хатун, тут же на лице несчастной персиянки или тюрчанки, или индианкипоявлялисьсиняки и кровоподтеки. Шли годы, глядя в зеркало, стала замечать Теркен, как на лице появляются морщины, как увядает красота. И муж все чаще стал заглядываться на молоденьких рабынь. Видите ли, решил вспомнить, что он мужчина, да еще и восточный, хозяин в стране, так должен быть и хозяином в семье. Как только начинались крики и слезы, слышала в ответ: "Молчи, женщина! Тебе дурно, иди поспи или погуляй в саду!" И этого хатун вынести не смогла.
Дочь степей, она так и не научилась смирению, хоть и приняла новую веру. Однажды, Текеш, как и полагается султану, позволил себе уединиться с наложницами в бассейне. Узнав об этом, Теркен приказала слугам нагреть комнату максимально,потом заперла двери в бане, что муж долго кричал и стучал в дверь, когда ему стало дурно от сильной жары. На требование объяснений она сделала вид, что все получилось случайно. Шах сделал вид, что поверил, но после этого заходил в бассейн без наложниц.
Чем старше становилась Хан-Султан, тем краше: огромные черные глаза, густые волнистые черные, как ночь, волосы. Росла девочка, как цветок в том дворцовом саду. Хан-Султан, девушка туркменских кровей отцу и матери, была душою персиянка, даже в семье предпочитала говорить на языке коренных хорезмийцев, близком к фарси, а не тюркском. Обучали принцессу также арабскому, чтобы знала и понимала суры из священного Корана и хадисы Пророка. Многие суры она знала наизусть, больше всего любила слушать азан, никогда не пропускала пять обязательных молитв, ни глотка воды не позволяла себе в священный месяц Рамадан, пока не зайдет солнце. Не любила Хан-Султан сплетничать с женами и наложницами, а проводила свое время с книгами часами на пролет. Родители не нарадовались дочери: и красоты неписаной, и благочестивая, улыбчива и покладиста с родными. Но был у нее один грех - любила персидских поэтов Омара Хайяма, читала его всегда тайком, когда других женщин не было поблизости. Как-то проведала Теркен про это и отобрала книгу, проведя воспитательную беседу. Стихи те были о вине и страсти, что грешно для правоверных. Долго горевала принцесса, даже любимая пахлава в горло не лезла. Тогда матушка Ай-Юлдуз книга и сказала, чтобы читала только наедине.
Исполнилось Хан-Султан пятнадцать лет, как Ала-ад-Дин Мухаммад решил выдать ее замуж. Тогда великая радость была в Хорезме: войско шаха нанесло поражение кара-китаям, победа над неверными, освобождение мусульманского населения от власти язычников, притеснявших мусульман, закрывавших мечети и запрещавших мусульманскую одежду. Теперь хорезмшах - единственный покоритель Востока, как думали тогда, не ожидая сюрприза из Монгольских степей. Союзником Мухаммада был правитель Бухары и Самарканда Усман из династии Караханидов. За него и суждено было выйти Хан-Султан. Теркен сына попросила: "Юная она совсем, жизни не знает, не привыкла жить без отца и матери. Это не я, выросшая в степи, пусть пока в нашем дворце поживут, привыкнет быть женой". Сын матери не посмел ослушаться и сообщил будущему зятю "У нашего народа издревле такой обычай, чтобы после свадьбы молодые пожили недолго в доме отца жены, и ты должен пожить у нас". До встречи с женихом Хан-Султан никогда не видела мужчин, кроме отца и братьев, последних и то, только в детстве. Предстала перед женихом с головы до пят была покрыта покрывалом, которое она постоянно поправляла, чтобы оно не спало и не открыло волосы. Взгляд был опушен вниз от смущения и желания следовать предписаниям Корана. Только краем глаза на секунду позволила себе во время никяха взглянуть на Усмана. Увидев, что он красив собой, и лицо приятное, голос тонкий, спокойный, сердце успокоилось. Значит, сможет полюбить...