Темных в этой части Нодштива всегда было много, и все влиятельные семейства были традиционно посвящены Тьме, поэтому когда религиозные культы принялись делить сферы влияния, в первую очередь инквизиторы взялись за самых упертых. Спустя полвека от семей Драгул, Эйш, Ферка и Крево никого не осталось. Только такие вот занятные типы, вроде моего покойного супруга, и это при условии, что байки Бальцы о его происхождении – правда.
Но и без сгинувших старых семей в Нодлуте полно темных, и некромантов с интересными специализациями в том числе. Правильно, зачем отправлять сражаться живых, если можно приказать мертвым? И кем же надо быть, чтобы одновременно удерживать управление хотя бы сотней поднятых, находясь с ними в подобии астральной сцепки.
Пешта скептически наблюдал, как я пройду от мыслей “фу, гадость” до “зато какой красивый” и “хорошие женщины еще и не из таких типов нормальных мужиков делали” и при этом что-то говорил. А что именно, я прослушала, поскольку мысль “зато какой красивый” была мне приятнее всего. А еще руки теплые.
– …и вы бы ознакомились с правилами, госпожа Арденн, во избежание.
– Подозреваю, что после ознакомления как раз сбежать и захочется.
– Не выйдет.
Пешта дернул меня за руку и шлепнул на запястье холодный металлический кругляш. И тут же отпустил, будто ему гадко было меня касаться. А рука у него оказалась теплая. Горячая даже. Печать на моем запястье сразу растаяла, как кусок масла на сковородке, впиталась под кожу и проступила по верху тремя цепочками знаков, мелких, мельтешащих мошками. У меня к горлу подкатило, когда я попыталась их рассмотреть. Две цепочки плотные, одна едва заметная.
– Вот дер… Это отвратительно, – выдохнула я, стараясь продышаться. Надзоровец с интересом таксидермиста наблюдал за реакцией. – Зачем это?
– Печать ограничения в правах. А также маяк, чтобы отслеживать ваши перемещения. Третий круг неактивен, так как вы неодаренная. Любой сотрудник надзора или маг достаточной квалификации при взгляде на печать будет в курсе ваших прегрешений.
– И… и что, любой сотрудник надзора волен будет поступать со мной так же, как вы?
– Как я, могу только я, госпожа Арденн.
Затем передо мной на стол лег характерно звякнувший мешочек и… волшебная палочка?
– Это еще что? За что? – изумилась я. Это вот теперь он, денежный дождь? Так не бывает.
– Магистрат назначил вам содержание, поскольку у вас нет источника дохода.
– Я не верю в благотворительность.
– Правильно делаете. Придется возместить.
– Это если меня оправдают, а если нет?
– Возместят ваши родственники.
– У меня нет родственников.
– С чего вы взяли? – спросил ведьмак и взглядом пронзил.
И правда. Должна же была девица Двирен откуда-то взяться? Только для нее это была данность, а я никогда об этом не думала, вот и не отложилось нигде.
– Я имела в виду действительно родственников, а не незнакомых людей с такой же фамилией.
Отговорка вышла кривая и нарочитая. А раз я себе не верю, этот не поверит точно, вон как смотрит. И я поторопилась сменить тему.
– А эта штучка мне к чему? Я с одинаковым результатом буду в предметы тыкать что обычной палкой, что магической, – озвучила я очевидное.
Но все оказалось куда волшебнее. Пешта с ловкостью фокусника и безжалостностью медсестры снова цапнул меня за руку, сжав палец, как плоскогубцами, и вонзил в подушечку леденючую иглу.
Я охнула и дернулась, но меня уже не держали. У него под полой пальто целый пыточный арсенал? Что мне еще покажут?
Ведьмак быстро пересадил алую бисеринку на жезл, бормотнул неразборчиво, пальцы узлом завязал, мигнуло зеленым.
– Это тоже магистрат назначил?
– Почти.
– Ваша волшебная палочка у меня работать не будет.
– Ваш магический жезл, универсальный. Должно хватить примерно на месяц. И теперь – будет. Как активатор. Через привязку на крови.
– То есть я могла вот так любой артефакт кровью активировать?
– Могли, если бы знали как. Но всякий раз руки резать, чтобы свет зажечь? За это сажают.
– В тюрьму?
– В специальное заведение закрытого типа, – он поднялся, и я не удержала облегченный вздох, но ему было не привыкать, работа такая, да и характер так себе.
Проводила до двери. Я стараюсь быть вежливой, особенно когда мне денег дают. А еще чтобы удостоверится, что Пешта за нее выйдет.