С точки зрения Рейвена важно было не умереть, не нарушать порядков, заведенных Элдриком, и дождаться нового Великого Ворона. Этим он и занимался все четырнадцать лет, следя, чтобы остальные Вороны делали то же самое. Чем они будут заняты помимо этого, его не волновало, но сейчас он сообразил, что способности Сольвейна могут пригодиться.
— Успокой повелителя, — негромко приказал он, когда тот, пошатываясь, удалился в ванную, — помоги ему привести себя в порядок и расслабиться. Развлеки, стихи прочитай.
— Не думаю, что ему нужны сейчас стихи, — возразил Сольвейн, — день был страшный, ему бы отдохнуть и поспать.
— Он должен показаться подданным.
— А что важнее: это или сохранить ему разум?
Рейвен нахмурился.
— Второе. Но с чего ты взял, что он безумен?
— С того, что любой потеряет рассудок после сегодняшней бойни. Кроме вас, но он не такой как вы, господин Рейвен. Дайте ему время прийти в себя, иначе повелитель не оклемается.
Были вещи, которых Рейвен не понимал, но у него хватало ума доверять тем, кто разбирался в чем-то лучше него. Сольвейн умел ладить с людьми, значит, стоило прислушаться к нему.
— Ладно, сам сообщу радостную весть. Пусть отдыхает. Останься с ним.
— Как прикажете.
Рейвен подошел к двери, но у порога обернулся:
— Сольвейн.
— Да?
— Ты — не бестолочь. Ты справился и выжил. Идея взять бутыли с кислотой у алхимика оказалась верной. Теперь это неважно, но раньше мы могли бы использовать это против Рыцарей.
— Сам не понимаю, как она пришла мне в голову, — Сольвейн пожал плечами, — но, эм… спасибо?
— Из тебя вышел толковый Ворон, — бросил Рейвен и отправился в зал.
Залом служила одна из больших пустых комнат на первом этаже. Настоящий зал для новостей они давно не использовали. В нем на возвышении стоял трон Великого Ворона, а сам зал был огромным. Примерно пять десятков Воронов прекрасно помещались в комнате поменьше, да и содержать ее в чистоте было проще.
Вороны взволнованно смотрели на него. Рейвен почувствовал, что его снова распирает радость. В кои-то веки он сообщал прекрасную новость:
— Великий Ворон появился и благополучно добрался до убежища. Годы наших страданий окончены! Мы под защитой нашего господина и сил, которые он нам даровал!
Рейвен распахнул крылья и зажег на ладони чернильное пламя. На лицах некоторых Воронов он увидел отражение своего торжества, но многие смотрели на него с растерянностью и испугом. Рейвен недоуменно оглядел их, а затем сообразил: среди Воронов были те, кто получили свою новую суть во Время Принца, и они знать не знали, как управляться с когтями, крыльями и магией. Без Великого Ворона в них не было ни капли его силы, а от людей отличал лишь цвет волос да невыносимый голод. Еще обучать их придется. Но хоть охотиться начнут сами. И возвращаться с охоты будут все.
В глубине его души всколыхнулась застарелая, черная ненависть. Проклятые Рыцари! Проклятый мясник! Чертовы убийцы, гореть им в аду!
Уже горят.
Ненависть исчезла, смытая потоком торжества. Все, больше их нет. Некому теперь убивать Воронов. Рейвен погасил пламя и сложил крылья. Они подчинялись ему с той же легкостью, что и раньше, будто не было этих четырнадцати лет пустоты и бессилия. Словно он все тот же безрассудный Вороненок, способный облететь весь город и побывать на каждой крыше, включая роскошную крышу особняка наместника. И ни высокие стены, ни охрана не способны ему помешать.
Воронов теперь никто не остановит.
— А Великий Ворон будет сражаться с Прекрасным Принцем? — спросил кто-то.
Рейвен расхохотался.
— Будет? Он его уже убил! Вырвал сердце этому подонку! И Рыцари тоже мертвы!
Раздались возгласы ликования, но, опять-таки, довольно мало. Кричали, в основном, его бойцы. Рейвен пересчитал по головам и помрачнел: мало. Всего шестеро осталось. Хорошо, что не стал брать с собой всех, оставил на случай, если не вернется. Больше пары минут своими смертями они бы не выиграли, а водить на охоту слабых было бы некому.
Шарлотта оживилась:
— Расскажи, как это было!
Рейвен ухмыльнулся.
— Наш повелитель очень хитер! Он ловко усыпил бдительность Белой Мрази, одурачил и воспользовался выпавшим шансом. Напал ни раньше, ни позже того мига, когда мог уничтожить врага. Один точный удар, и эта свинья подыхает, а Великий Ворон сжимает в когтях его сердце! Расправиться после этого с Рыцарями не составило труда.
Шарлотта захлопала в ладоши:
— Великий Ворон великолепен! А когда его можно будет увидеть? Я хочу с ним познакомиться!
— Когда он пожелает выйти к нам. Сейчас он отдыхает после битвы, и его нельзя тревожить. Но теперь он у нас есть! Радуйтесь! Наступило Время Воронов!
Больше не обращая внимания на слабую реакцию, Рейвен вышел из зала. Шарлотта догнала его и повисла у него на локте.
— Ты ведь идешь сейчас к Великому Ворону, да? Я с тобой!
— Он отдыхает.
— Я не буду мешать, только одним глазком гляну! Тихонечко. Не будь букой, дай увидеть нашего спасителя.
Рейвен хмыкнул. Шарлотта заговорила томным голосом и легонько, будто невзначай, прижалась к его руке теплой грудью. На деле ей не требовалось так стараться: за одну ее улыбку мужчины готовы были биться, как бешеные быки в период гона. Шарлотта была самой красивой женщиной их города. О ней ходили слухи еще до того, как она попала в убежище, и Рейвен их даже слышал. О том, что идеальным ее лицо стало после поцелуя ангела, красотой фигуры наградила добрая фея, а чарующие зеленые глаза подарил повелитель джиннов, и оттого они завораживают любого мужчину, что в них посмотрит. А восхитительно мягкие волосы, волнами спускающиеся ниже бедер, когда-то были еще длиннее, и Шарлотта сбрасывала их из окна, чтобы ее знатный кавалер мог по ним забраться в спальню. Но однажды, рассердившись на него, она обрезала часть волос, и бедняга упал, немедленно умерев от горя.
Правда, в этой истории ее волосы были золотыми, а не черными, как сейчас.
Шарлотта долго смеялась, когда Рейвен спросил, скончался ее любовник от переломов или разбив себе голову? В смерть от горя он не верил.
— Это выдумки. Я бы ни за что не пожертвовала волосами ради какого-то мужчины. А если бы он не нашел способа забраться в мою спальню самостоятельно, то не попал бы в нее вовсе.
— Будь твой любовник Вороном, высота ему бы не помешала. Но меня ты не заставляла забираться в твою спальню, а пригласила.
— У тебя есть то, что мне нужно.
Их связь не была любовью, но обоюдной страсти вполне хватало, чтобы быть рядом. Рейвен знал, что не вернись он сегодня, Шарлотта нашла бы ему замену в тот же вечер. Но он вернулся, и она разделила с ним радость победы.
Кроме влечения у них с Шарлоттой было еще кое-что общее.
Ненависть к Прекрасному Принцу и Рыцарям. А теперь и восхищение Великим Вороном.
Ладно, пусть посмотрит.
По дороге он рассказал ей больше подробностей битвы, и Шарлотта пришла в полный восторг. Но когда они подошли к покоям повелителя, то обнаружили Сольвейна снаружи, а изнутри доносились неразборчивые вскрики.
— Что ты здесь торчишь? — рассердился Рейвен. — Не слышишь, что повелитель зовет?
— Он не зовет, — хмуро ответил Сольвейн, — у него истерика. Он кричит и постоянно бегает мыть руки. Ему плохо. Он попросил меня уйти.
— Чего это он? — удивилась Шарлотта.
— Он проклят. Видел чужую смерть. Убил человека. Чуть не погиб сам. Я бы тоже кричал на его месте.
— Я же велел тебе его успокоить!
— Это не сработает так быстро, господин Рейвен! Говорю же, дайте ему время! Хотя бы до завтрашнего утра. Сейчас ему хочется кричать, а не успокаиваться.
Рейвен раздраженно вздохнул.
— С этим что-то нужно делать.
— А давай я с утра подам ему чай? — предложила Шарлотта. — Поболтаю с ним, окружу заботой. Он быстро забудет свои горести.