— Да, повелитель!
Льюис вздохнул и принялся за дело. Ушибы, гематомы, ссадины. Возможно, сотрясение мозга и перелом ноги. Левый глаз опух и заплыл. Льюису не пришлось даже настраиваться на исцеление: избитый пастор вызывал у него чувство острой жалости и гнева на Воронов-бойцов. То, что он мог что-то исправить, успокаивало его совесть, но не сильно. Это все была его вина.
Он устало подумал, что стоит ему хоть что-то пустить на самотек, как возникали проблемы. Ничего не решалось правильно, зато неприятности лезли из всех щелей. И у него не было кого-то, кто мог бы наказать его за лень или неверное решение. Всегда страдали другие: Джон Солт и его девушка, теперь вот пастор Браун.
Пора было перестать бегать от ответственности и сваливать ее на кого-то другого. Он должен был всегда следить за происходящим и держать руку на пульсе событий, как и полагалось Великому Ворону — правителю города. Никто не заставит его поступать правильно из-под палки. Сам, все сам.
— Пастор, встаньте и пройдитесь по комнате. Голова не кружится? Где-нибудь болит?
Тот молча подчинился и покачал головой.
— Если будут последствия, сообщите мне. Я исцелю.
— Почему наложением рук лечит темная тварь? — неожиданно глухо спросил пастор Браун. — Ты недостоин такого дара.
— Какой вы все-таки неприятный человек, — вздохнул Льюис, — хоть бы спасибо сказали.
— Ты демон и делаешь все это нарочно, чтобы смутить мой разум. Господь послал мне испытание, и я выдержу его с честью.
Льюис подавил раздражение.
Черт с ним. Что мог, он сделал. Нужно было решить другую проблему.
— Курт, — мягко начал он, — я думаю, вы — хороший человек, но сегодня вы поступили очень плохо. Чего вы боялись, пойдя за толпой? Что вас изобьют вместо пастора, если откажетесь?
— Нет, повелитель, — тот переминался с ноги на ногу, — если бы поколотили — это ничего, Рейвен нас учил терпеть и не бояться.
— Тогда что заставило вас причинить вред слабому, хотя вы прекрасно знали, что так поступать нельзя?
— Я не знаю… я привык делать что говорят…
— Курт, вы знаете, что такое совесть?
— Да. Это слабых не обижать, не вредить, помогать, если видишь, что человек в беде, — Курт с каждым словом краснел все сильнее, — это что же, я, выходит, теперь бессовестный? Я же все наоборот сделал!
— Выходит что так.
Курт закрыл лицо руками и затрясся.
— Как же так… батя всегда говорил, что я совестливый, и вы говорили, что я — хороший человек, а я… почему так вышло…
— Потому что вы не думали. Если вы продолжите бездумно творить злые дела, то скоро превратитесь в полное чудовище. Перед вами стоит человек, чья боль является вашей виной. Что вы должны сделать, Курт?
Тот повалился на пол перед пастором Брауном.
— Я виноват! Простите меня! Я не буду больше! И никому не дам вас бить! Давайте вы меня побьете? Так честно будет! Мне так стыдно!
Растерянный пастор отступил в сторону.
— Уймись, дитя. Все мы ошибаемся и творим дурные вещи. Но если ты понял и обещаешь стать лучше, бог простит тебя.
— А вы? Вы меня простите?
Пастор Браун застыл. В нем что-то переменилось, словно он осознал нечто важное.
— Да, дитя мое. Я прощу тебя. Бог послал тебе этот день, чтобы образумить. А мне он послал проклятье, чтобы я наконец понял, как ошибался. Демоны не раскаиваются и не сочувствуют чужой боли. Им неведом стыд. А люди даже здесь ведут себя, как люди. В каждом есть добро и зло, лишь нам решать, что с ними делать. Господи, что же я натворил! — пастор схватился за голову. — Ведь мне все говорили, что Вороны — люди, даже будущий Прекрасный Принц отнесся к вам по-человечески, а я был черств, как камень, пока сам не оказался среди проклятых! Великий Ворон проявил милосердие, а я не сумел! И господь направил меня сюда, чтобы я понял, что сбился с пути!
— Так вы тоже можете извиниться, — предложил Курт, вставая с колен, — и вас простят, если будете жить по совести и никого не обижать. Так, повелитель?
— Наверное, — Льюис слегка растерялся, — я рад, что вы приняли свое проклятье. Теперь вы сможете…
— Это не проклятье! — перебил его пастор Браун. В его глазах разгорался фанатичный огонь. — Это — благословение! Господь не отвернулся от меня, он помог мне! Я буду служить среди сирых и убогих, самых несчастных людей в городе! Я сам теперь один из них! Нечего мне было делать наверху, среди золота и власти, я нужен здесь! Курт, вы поможете мне?
— Конечно! А чего делать надо?
— Я буду помогать проклятым людям. Воронам. Я заслужу их прощение! И моя душа очистится от грехов гордыни и злобы!