Но нога болела зверски, и Рейвен предпочел отступить. Не хватало еще истечь кровью и умереть из-за этого молокососа! Нет, умирать он не собирался! Через шесть лет он возглавит охоту на эту мразь и лично переломает ему ноги!
Он летел в убежище и проклинал Нила Янга последними словами. Если бы хоть часть проклятий сработала, тот уже корчился бы от боли, но, увы, надежд на это не было. К счастью, лететь было недолго.
Штанина пропиталась кровью, и Рейвен поковылял к Льюису, прикидывая, ждать ли разноса на этот раз. Вроде бы ничего не нарушил и не испортил, вопрос задал и получил на него ответ. Глупо, конечно, толку от Нила Янга не будет, но раз повелитель приказал, нужно выполнять.
Льюис еще не спал, но уже переоделся ко сну. При виде Рейвена он охнул и поспешил усадить его. Когтями распорол штанину и осторожно извлек нож. Взялся лечить, и Рейвен расслабился.
Теперь все будет хорошо. С магией и заботой Великого Ворона ему не о чем волноваться.
— Это бандиты тебя ранили?
— Ха! Таким слабакам меня не достать. Я передал Нилу Янгу твой вопрос, повелитель. Он сказал, что займется этим, и просил не трогать их.
— Вы опять подрались?
— Он напал первым. Я не нарушал твоего приказа.
Льюис сощурился.
— И не провоцировал его? Не оскорблял?
— Нет, — искренне ответил Рейвен.
Льюис вздохнул и сосредоточился на лечении. Наконец закончил и отправился мыть руки. Рейвен продолжал сидеть в кресле, наслаждаясь ощущением стихнувшей боли.
Сила. Свобода. Магия.
Воистину, жизнь при Великом Вороне была прекрасна.
— Почему вы вечно сражаетесь? — Льюис вернулся и устроился в кресле напротив.
Прочь не гнал, так что Рейвен не спешил уходить. Рядом с повелителем он всегда чувствовал себя спокойно и безмятежно. Беседовать с ним было приятно, даже о проклятом рыцарском щенке.
— Потому что ненавидим друг друга.
— А почему ненавидите?
— Он племянник Рыцаря.
— И все?
— Этого достаточно.
— Нет. Должна быть более веская причина. Ты цепляешься к нему с самого его появления в городе. Из-за чего?
Рейвен не ответил. Льюис подождал и сказал:
— Я беспокоюсь о тебе. Постоянные сражения с Нилом Янгом однажды могут плохо закончиться. — В его голосе зазвучал мягкий укор. — Ты же не бессмертный. Зачем рисковать попусту и нарываться на драку с ним?
Рейвен закрыл глаза.
Тепло. Хорошо.
Как с Элдриком.
Остро захотелось, как раньше, положить голову ему на колени и рассказать обо всех тревогах. Выпустить их из себя, выплеснуть и послушать, что Элдрик скажет. Как объяснит тяготы жизни и научит с ними справляться. Или просто погладит по голове и ласково, легонько подергает за ухо.
Льюис тоже волнуется о нем. Он нужен Льюису, как когда-то был нужен Элдрику.
Рассказать? Он поймет? Или осудит, как осудили бойцы, за глупость, оплаченную страшной ценой?
Рейвен глубоко вздохнул и признался:
— У меня есть причина ненавидеть Нила Янга. Он виновен в гибели Элдрика.
— Но ведь его убил Принц Ричард. Причем здесь Нил Янг?
— Элдрик не покидал убежище, и до него было не добраться. Белой Мрази нужно было как-то его выманить. Элдрик вышел, потому что меня схватили и грозились убить, если он не придет. Я был непослушным глупцом, не хотел сидеть взаперти и думал, что со мной ничего не случится. Я нарушил приказ Элдрика и полез туда, куда не следовало. Это оказалась ловушка, и завел меня в нее Нил Янг — племянник Рыцаря, мечтающий пойти по стопам дяди и убивать Воронов. Все его благородство — пыль, пускаемая в глаза. Внутри он гнилой, как червивый орех. Ради своих целей он пойдет на любую подлость и оправдает ее так же легко, как это делали Белая Мразь и Рутгер Янг.
— Вот, значит, какой он человек, — вздохнул Льюис, — жаль, я надеялся, что он другой.
— Он притворяется. Никогда не верь Рыцарям, они любят болтать о чести, а сами… ты видел, что творят. Нил Янг хочет стать Прекрасным Принцем из мести и тщеславия. Маленький крысеныш! Никогда его не прощу! Обвел меня вокруг пальца и отправил на смерть! А убили Элдрика! Проклятье, ну зачем он вышел? Я должен был там умереть, а не он!
Рейвен скорчился и обхватил себя руками. Если бы он не был таким идиотом, ничего бы не случилось! Элдрик ведь предупреждал его быть осторожнее! Даже наказывал за непослушание, но Рейвен считал, что ему все позволено, и внушения хватало ненадолго. Как все дети, он научился врать и хитрить, считая свои желания важнее наказов приемного отца.
За это и поплатился. Только не своей головой, что было бы справедливо, а жизнью Элдрика. Великого Ворона, который обменял ее и благополучие всего убежища на спасение одного бестолкового, но любимого Вороненка.