Рейвен закусил губу. Было бы удобно обвинить во всем врага, но он четко понимал, кто виноват в случившемся.
— Я напал на него первым и нарушил твой приказ.
— Знаешь, мне уже все равно, кто это начал. Ты старался этого не допустить, и у тебя получалось. Ты — близкий мне Ворон, и я приложил много усилий, чтобы у тебя все было хорошо, а Нил Янг разбил их вдребезги одним ударом. Я начинаю понимать, почему он тебя так бесит.
Рейвен тихо усмехнулся, но веселье не продлилось долго.
Чертов придурок! Все ему испортил! А ведь последние несколько лет были такими мирными! Пусть поначалу хотелось найти наглого щенка, вновь сделать ему больно, но Рейвен твердил про себя, что повелитель этого не желает, а его воля важнее всего. Он терпел и сдерживался изо всех сил. Дни сменялись ночами, Льюис поручал ему разные дела, Шарлотта звала вместе летать, и жгучая ненависть ослабла, стихла, сменившись спокойствием и удовлетворением. Рейвен стал забывать о существовании Нила. Он просто жил, и все у него было хорошо. Повелитель был им доволен. Случались плохие дни, когда он видел Нила в городе, и со дна его души поднималось нечто мутное, душное и злое, требующее расплаты за предательство. Тогда он сжимал зубы и напоминал себе, что снова нарушать приказы не будет: он надежный, он обещал Льюису исправиться, он сумеет сдержаться и не рухнуть в это снова.
Не сумел. Не сдержался.
Рейвен вцепился в косу и принялся нервно ее дергать.
Он опять все испортил. Нарушил приказ Великого Ворона.
Ничего не менялось ни в пятнадцать, ни в тридцать четыре года.
— Успокойся, — негромко заметил Льюис, кладя руку ему на плечо, — я тебя не виню. Ты не можешь себя контролировать рядом с ним. Он сводит тебя с ума, хотя в иное время ты спокоен и разумен. Я бы хотел что-то сделать с этим, но пока работает только держаться от него подальше.
— Я виноват. Накажи меня. Элдрик наказывал.
— А Элдрику это помогло уберечь тебя от неприятностей?
Рейвен вздрогнул.
Элдрик тоже запрещал ему приближаться к Нилу, но Рейвен нарушил этот запрет, беспечно полагая, что с ним ничего не случится. Не выдаст же его лучший друг дяде-Рыцарю? Рутгер Янг сразу его убьет, это было очевидно им обоим. Но — выдал. И не видит в этом ничего дурного.
«Так почему ты возненавидел меня за это, Дирк?».
Рейвен закрыл глаза.
Это имя будило в нем полузабытые воспоминания: теплые материнские объятия, запах выпечки в отцовской булочной, маленький Нил, которого он за руку водил ловить головастиков в пруду. Сколько им тогда было? Пять и восемь, кажется. Обратно счастливый Нил нес крошечного лягушонка, которого Дирк ему поймал. Тот еще долго жил у него в огромной банке.
Он раздраженно отмахнулся от этих глупостей.
Элдрик редко называл его Дирком, предпочитая ласковые прозвища вроде «маленький Вороненок» или «непослушный ребенок». А когда Дирк полностью овладел всеми Вороньими способностями, Элдрик торжественно нарек его Рейвеном и повелел забыть прошлую жизнь. Ничего из нее в новой не пригодилось бы. «Рейвен» — значило «Ворон», могучий, сверхсильный, особенный. Не чета слабым людям, которые могли быть только добычей. Ему нравилось быть Рейвеном: он быстро переучился и вскоре почти забыл прежнее имя.
Но затем снова встретился с Нилом. Тому тогда было семь, и он постоянно путался, называя его по-прежнему. Рейвен махнул на это рукой. Он скучал по другу, по их играм, по общению. В убежище детей не было, и он часто слонялся без дела, пока не сообразил, что может вернуться и снова играть с Нилом. Это была отличная идея! Нил без него, небось, совсем скис от скуки!
Элдрик запретил приближаться к племяннику Рыцаря. Но не подкрепил приказ магией, а серьезного внушения хватило едва ли на месяц. Ему, правителю города, и в голову не могло прийти, что кто-то может его ослушаться.
Дирк Уайлд был самым непослушным ребенком на свете, о чем постоянно слышал от матери. Ни проклятье, ни новое имя не могли изменить его натуру: когда он чего-то сильно хотел, никакие запреты его не останавливали. Он и так проторчал в убежище кучу времени, не отходя от Элдрика, а осмелев, отчаянно бросился на волю. Как можно было иметь крылья, но летать не дальше одного старого квартала? Быть могучим Вороном и бояться подходить к племяннику Рыцаря?
Чушь какая. Он хотел видеть Нила и продолжать с ним дружить, так кто мог ему помешать?
Рейвен легко разыскал его в городе. Пока он хвастался крыльями и когтями, Нил радовался его возвращению и изумленно спрашивал, как получилось, что Ворон Дирка не съел? Ведь всегда же так бывает, стал Вороном — считай умер, сожрали изнутри. Рейвен объяснил, что это вранье. Вороны — те же люди, только черноволосые и волшебные.