Говорили, что у него левая короче правой.
Говорили... А вблизи - одинаковые и нормальные.
И на погонах - огромные звезды.
На погонах???
Звезды???
- Ви не ответили, товарищ лейтенант! - ткнул в сторону Волкова Сталин.
Тот, замерши по стойке смирно, продолжал поедать глазами вождя и молчал, пытаясь сообразить - как ОН тут оказался?
- Что молчите?
- Я, товарищ Сталин... Проездом в Москве. Из Одесского пехотного училища, направляюсь в Западный Особый военный округ.
- Из Одесского, говоришь... - хмыкнул вождь. - К Павлову, говоришь... Тебе сколько лет, лейтенант?
- Двадцать два, товарищ Сталин, разрешите вопрос?
И Волков замер...
- Разрешаю!
Эту странную парочку - вождя народов и лейтенанта РККА - вдруг ослепили вспышками туристы из будущего, но ни Сталин, ни лейтенант этого не замечали.
- А почему вы в белогвардейских погонах?
Иосиф Виссарионович прищурился. Помолчал. И медленно ответил:
- Потому что белая гвардия - это тоже русские. Ты поймешь сынок, потом. Они тоже немцев били когда-то. Как и я. Вот я тебе тоже вопрос задам. Почему ты в сапогах не в юфтевых?
- Какие были - такие интендант и выдал... - растерялся Волков.
- Я передам товарищу Берии, чтобы интенданта вашего расстреляли. Как его зовут?
- Не помню... - икнул лейтенант.
А вы бы не икнули перед товарищем Сталиным?
Вокруг Сталина и лейтенанта толпа становилась все больше и больше. Из толпы, время от времени, раздавался дикий хохот, а порой и свист. Когда же кто-то в очередной раз щелкнул затвором фотоаппарата, Сталин вдруг неторопливо повернулся на вспышку и негромко, но уверенно сказал фотолюбителю:
- Нинада нас бесплатно фотографировать. Расстреляю.
Толпа опять захохотала, а Сталин вновь повернулся к Алексею:
- Из Одессы, говоришь?
- Из Одесского пехотного училища имени маршала Ворошилова, товарищ Сталин! - Волков, так ничего не понимая, продолжал стоять, вытянувшись по струнке.
- К Павлову, значит, едешь?
- Так точно!
Сталин хмыкнул:
- А почему не на девятое мая не приехал?
- А причем тут девятое мая? - не понял Волков.
- Ну, и молодежь пошла, - покачал головой Сталин и нахмурился. - Форму нацепят, а про девятое мая не помнят. Ну, отдыхай. И больше не пей, - кивнул Волкову Иосиф Виссарионович. - Да и Павлову передай, что я его все равно расстреляю.
И отвернулся.
Зрители вдруг зааплодировали, пропуская сквозь толпу Владимира Ильича Ленина, спешившего от киоска с двумя открытыми бутылками пива. Еще несколько бутылок торчало из карманов пиджака.
И пелена спала с глаз.
Какой-то бровастый орденоносец загудел шепелявым голосом:
- Пропустите Генерального секретаря, сиськи ваши масиськи!
Навстречу ему протолкался первый секретарь украинского ЦК ВКП (б) товарищ Хрущев, потрясая почему-то кукурузным початком в одной руке и, почему-то, туфлей в другой.
- Только у нас! Только один сезон! Цирк двойников! - размахивая руками, выскочила пожилая белокурая женщина в белом платье. Рядом с ней меланхолично курил трубку Николай Кровавый.
И Волков внезапно ощутил себя стариком в цирке уродов.
Да какой же это Сталин?
Пародия... Да уж, у них тут что-то серьезное есть?
И захотелось напиться. Желание было будто вихрь, налетевший с просторов моря. Тогда так бывало, когда они, курсанты-первогодки, играли в штандер тряпичным раскидаем на Приморском бульваре. Ветер вдруг налетал... И настоящее обрушивалось мокрым дождем на петлицы.
Да какой же это Сталин, с погонами-то?
Цирк двойников... Весь этот мир - цирк двойников, зарабатывающий на пиво прошлым. Проедающий и пропивающий прошлое. Этот мир рожден для боли. Для фантомной боли.
Во рту у Волкова стало кисло. Так бывает, когда перепьешь алкогольного дурмана.
Но ведь крови мы с ними, с этими уродцами из парка двойников, - мы с ними одной крови. Или нет? Или это все-таки какой-то перпендикулярный, невозможно лобачевский мир? Но так же не бывает? Или бывает?
Растолкав толпу плечами, лейтенант зашагал прочь. Туда, на Красную площадь. В сердце страны...
Хотел посмотреть на будущий мир?
Смотри.
Смотри на мир клоунов и двойников. Мир-пародию на прошлое.
"Значит, я жил неправильно?" - думал лейтенант, шагая мимо разухабисто-веселых людей с разноцветными бутылками и банками в руках. Ведь если это наши потомки, значит, мы жили неправильно? А как еще? Ну как еще жить? Мы же построили голыми руками Днепрогэс! Мы же...Безграмотность победили, разруху, беспризорность. Коллективизация, лампочки Ильича, опять же... Вон, Шпильрейн про войну говорил. Мы на войну пойдем ради этих клоунов, что ли? Как же все сложно,..