- У вас же должна быть пенсия по инвалидности, почему вы попрошайничаете? - продолжил добиваться лейтенант.
- А ты пробовал на эту пенсию прожить? - окрысился инвалид. - Ну че встал? Вали уже!
Вот тебе и спасибо...
Уже отходя от инвалида Чечни, лейтенант вдруг заметил на левой кисти выцветший синий перстень - наколку на первой фаланге указательного пальца.
Расписной, зараза...
Вот надо же, как попался, а? А еще одессит.
Эту публику Волков терпеть не мог. Да, он смотрел "Путевку в жизнь", и сам был из таких. Почти таких. Вовремя в правильную колонию попал, где из него человека сделали.
Но вот эти, угловые... Так называли уголовников в ДОПРах - домах предварительного заключения. У этих угловых не было в душе ничего. Никаких законов и никаких понятий. Это только в блатной романтике они честные воры. А по сути - готовы за пайку убить, скрысятничать у своего, проиграть в карты чужую жизнь. Западло им папиросу с пола поднять? Как бы не так. За окурок готовы удавить любого, где бы этот окурок не валялся, хоть бы и у параши.
Стержня у них нет. Есть только одно - хапнуть побольше да пожрать послаще. Животные, одним словом. Убивать таких надо. Сразу. На месте преступления. И никакого пролетарского снисхождения, как и к буржуям. Те - такие же, только прикрываются легким флером якобы образованности. А чем буржуй от вора отличается? Только средствами - первый хитростью берет, а второй - ножом. Читал как-то Алешка "Золотого теленка", где прохиндей Остап Бендер миллион выцыганивал у подпольного миллионера Корейко. Вот была бы воля у Волкова, он и обаятельного Бендера, и жулика Корейко к одной стенке бы поставил. Вот чем, по сути, они отличаются друг от друга? Первый чтит уголовный кодекс, обходя его всеми путями... А второй? А второй украл эшелон с продовольствием, который шел на помощь голодающим Поволжья, и отправил его в Среднюю Азию. Обычный совслужащий, отрыжка царской власти. Сколько людей по вине такой отрыжки умерло из-за неурожая и воровства?
А ведь Корейко был списан, верно, с реального человека. И таких людей было много... Даром, что ли, чекисты хлеб ели, когда одну за другой вскрывали преступные организации? Вот ту же "Промпартию" вспомнить... В Юзовке то дело было. Увеличили директора нормы выработки шахтерам, а зарплату понизили. И продовольствие перестали подвозить. Вот рабочие и вышли на улицы. А ведь, между прочим, тринадцатый год Советской власти шел! Потом и выяснилось, что бывшие владельцы шахт остались работать директорами да инженерами, а, по сути, вредителями, мечтавшими, чтобы прибыль не всем шла, не государству, а только им в бездонные карманы.
Лично Волков об этих процессах не слишком хорошо помнил - был мал и глуп, как бабий пуп. Но в училище ему подробно рассказывали об этом.
Собственно говоря, вывод, который сделали курсанты на семинарах по истории ВКП(б), был прост: мелкобуржуазные инстинкты есть главная угроза Советской власти и социалистическому отечеству. Вот так и никак иначе.
Следовательно, в этом перпендикулярном прошлом каким-то непонятным образом и победили эти самые инстинкты - сладко поспать да сытно пожрать за чужой счет. Нэпманы проклятые...
Стоп! А может быть, здесь как раз победило это самое "временное отступление" от идеалов революции? Ведь здесь же есть станции метро - "Площадь революции", "Маяковская"... Да и сам метрополитен несет имя Ленина. А имени Сталина тут нет нигде. Может быть, здесь победили те самые бухаринцы?
Понять бы, почему это случилось... А пока... Пока ничего не понятно. Поседеть можно от этих мыслей.
За размышлениями Волков едва не ступил на мостовую, по которой неслись хищные автомобили. Несколько из них сразу загудели. Особенно возмущалась длинная, с трамвай длиной, машина, разукрашенная леопардовыми пятнами. Из верхнего люка автомобиля по пояс высунулась девушка в белом платье. Размахивая букетом и толстопузой бутылкой, она заорала, проносясь на огромной скорости мимо:
- МУДААААААК! - и смех ее еще долго звонко плескался сквозь грохот Москвы.
Что бы ни значило это слово, но прозвучало оно обидно.
А за спиной смуглолицые и узкоглазые работяги в оранжевых жилетах неторопливо долбили пневматическими молотами мостовую около Кремля. Таджики, наверное.
Наконец, загорелся зеленый свет, медленно отщелкивая секунды.
Не спеша Волков перешел дорогу и вышел к мосту.
Стоп!
Да это же то самое место, где они с Олей поцеловались в первый раз. Только другое...
Вот здесь они валялись на майской траве, а теперь здесь стеклянная будка, возле которой нетерпеливо топчутся люди. Наверное, те, кому персональных автомобилей не досталось, и они ждут троллейбус или автобус. Вот, за мостом - тот самый дом на набережной Москвы-реки. Подумать только, все это было лишь вчера. Вчера и, одновременно, сто веков назад. Бывает же такое... Казалось, что трава все еще примята, и если закрыть глаза, заткнуть уши и перестать дышать, рядом вновь возникнет ее смех.