Тем не менее о вирусах я начал писать ещё до острой фазы пандемии СОVID, о психологических и социальных аспектах «Великого объединения» – до начала специальной военной операции на Украине, что позволяет сделать вывод о том, что информация, о которой я упоминал выше, действительно находится под ногами (руками). Для её получения совсем не нужно обладать даром ясновидения. Каждый может в этом убедиться, применяя те способы и приёмы, о которых будет сказано в тексте.
В обнажённой натуре я показываю не совсем людей, а, скорее, энергии, носителями которых являются герои иллюстраций. Я не являюсь генератором новых идей. Моя задача – анализ того, что всем уже известно, но по ряду причин не воспринимается: «Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших?» (Мф. 21:42). Источники, на которые я опираюсь как на доказательства своих выводов, – различные лишь на первый взгляд. Объединяясь в общем русле, они превращаются в могучий, бесконечный поток. И нет такой преграды, которая могла бы перед ним устоять.
Часть первая
Неизбежность
Слова
Всю свою жизнь он собирал слова. Он искал слова. То, что его окружало, ничего не значило по сравнению с тем, как оно выражалось словами. Слова же были как люди. Одни, как ему казалось, были пустыми и лишёнными смысла. Обыкновенными, без видимых отличий. Как ярлыки на армейском складе. Всё было понятно и без них, но они всё равно появлялись, крепились, обновлялись. Другие были большими. Или маленькими. Написанными красиво или уродливо. Большинство – обычно, без признаков старания или лени. Их пребывание ничего не меняло в окружающем мире, а вот отсутствие вело к молчанию и внутреннему монологу, который звучал угрозой для безбрежной шевелящейся массы стражников заведённого порядка. Поэтому тишина была преступлением. И бескровные, стылые звуки как рельсовые костыли входили в души к тем, кто искал. К тем, кто думал. К тем, кто страдал.
Да, некоторые были действительно красивы. Но их постоянно использовали для прикрытия грязных, отвратительных поступков и авантюр. От этого они тускнели, теряли чистоту и благородство. Затем зачёркивались и подвергались забвению. Слова власти, наоборот, всё время множились, выглядели броско, агрессивно.
Повторялись и рвались в заголовки. Основной их привилегией был постоянно скрытый смысл и гарантируемое право отказаться от него в случае неблагоприятных условий. Слова-проститутки прекрасно укладывались в любую, даже взаимоисключающую смысловую конструкцию. Всегда были востребованы и разнообразны. Слова-лицемеры, слова-лжецы… В этих словах было всё, кроме одного. Они были частями вырванного и расчленённого языка. Не собрать живое тело из отдельных частей. Всё равно это будет трупом. По той же причине нельзя собрать лишённые души слова в то, чего так не хватает в жизни. Чего нельзя произнести словами. Потому, что таких слов нет. Как нет и самой жизни. Той, для которой создан Человек. Есть только повторение чужих слов, чужих поступков, чужих мыслей. И чужой, странной судьбы.
«Как сказал» (!) Толстой, Пушкин, Ленин, Сталин или Сенека. Или Калигула. Неважен формат личности, неважно, что изменилось в природе человека. Потому что не изменилось ничего. Люди не меняются, потому что прежде всего повторяют одинаковые слова. Слова, которые должны что-то изменить. Продолжают сочинять, подбирая слова, как навоз, и складывая их в одну большую кучу, создавая пустые, лишённые смысла формы. Но нужно что-то сказать… Писатель Юрий Олеша: «Как страшно сказал Монтень о том, что если вы прожили год и видели смену времён – зимы, весны, лета и осени, – то вы уже всё видели! Ничего нового вы не увидите! Это похоже на то, как говорил Ильф: „Идите, здесь больше уже ничего не покажут“. Страшно сказал (!)…» Что, например, отражает эта фраза? Лицемерие, враньё или пустословие? Перечитав сотни книг, тысячи публикаций, понимаешь – сказать уже было нечего после Христа. Он и появился для того, чтобы все замолчали. Ничего нового уже не будет! Всё уже было сказано… Но нет! Воздух пронизан словами гордецов, лиходеев, самоубийц, отступников, неизлечимо больных и проклятых. Они же попали в историю! Историю мёртвых слов, повторяемых бесноватыми последователями и не желающей думать биомассой…
Конечно, всё же что-то менялось, иначе процессы, происходящие сейчас с людьми и природой, не были бы такими тупиковыми. Слова, которые сохранились в истории, могут ещё послужить как показатель того, что речь велась об одном и том же. Речь шла о том, как жизнь заканчивается смертью. И выбиравшие слова вместе с ними выбирали мысли и судьбу, которая зачастую выглядела романтичной лишь со стороны, слетая с языка или выходя из-под пера какого-нибудь алкозависимого и порочного выдумщика.