Джудит тут же бросилась к сыну. Эта дамочка тоже направилась к лежащему на полу Томасу, дабы помочь ребенку. Но Роберт оказался ближе всех и поэтому первым успел подойти к нему. Подняв его на ноги, он что-то прошептал ему на ухо, отчего Томас заулыбался.
Доктор Гордон выглядел старше в своем уныло-сером костюме и с новой короткой стрижкой. Похоже, он не на шутку растерялся. Тут же молодая аристократка, у которой на пальце сияло обручальное кольцо с большим бриллиантом, наклонилась к нему и, просунув руку под локоть Роберта, попыталась оттащить его от чужого ребенка.
Она была невысокого роста, ему по плечо, но отличалась строгой, почти холодной красотой.
— Я надеюсь, с вашим сыном все в порядке, — сказала Розалин, мило улыбнувшись подоспевшей Джудит. — Он просто слегка ушибся.
— Да, хотелось бы верить, — ответила та, настойчиво отстраняя Томаса от Роберта. Тон ее голоса был так же приветлив, как рычание рыси. — Пойдем, милый. Нас ждет бабушка.
Но Маргарет было приятно передвигаться на инвалидном кресле, и она никого не ждала.
— Доктор Гордон! — Она махнула рукой Роберту и привлекла его внимание, прежде чем Джудит успела ее стремительно вывести.
— Вы не ожидали увидеть здесь меня?
Извинившись перед Розалин и своими родителями, Роберт подошел к Маргарет.
— Рад видеть вас здесь в столь хорошем настроении, — сказал он так приветливо, как только мог. Джудит состроила гримасу. — Только прошу вас, не злоупотребляйте вашим состоянием, могут быть рецидивы.
— О, Роберт! Насколько помню, так хорошо я еще никогда себя не чувствовала, — призналась Маргарет. — Дочь подарила мне новый смысл жизни.
— Серьезно? — его взгляд на секунду переключился на Джудит. — Это приятно слышать.
Она не знала, как оценить этот взгляд Роберта.
— Доктор Гордон, нам бы не хотелось вас задерживать. Вас, вероятно, уже заждались.
— А я и не собираюсь быть с вами весь вечер, — уходя, сказал он. — Счастливо вам провести время!
— Ты хоть понимаешь, что почти нагрубила этому достойному человеку! — приглушенно возмутилась Маргарет, когда Джудит поспешно повезла ее в зал ресторана. — Что на тебя нашло?
— Мне он не нравится.
— Почему? Что он тебе сделал такого?
О Господи! — подумала Джудит. Если бы ты только знала, мама, что он сделал...
— Ничего.
Но тут случилась другая неприятность. Навстречу им торопливо шел... Макс Скорн!
— Привет, Джудит! — воскликнул он на ходу. Самодовольная улыбка расползлась по его веснушчатому лицу. — Слышал, что ты вернулась.
— Это Макс Скорн с нашей улицы, — напомнила Маргарет. — Помнишь такого?
— Да. Слегка, — равнодушно произнесла Джудит.
Еще бы она его забыла!
— В детстве этот шалун дергал тебя за косички.
Он в детстве делал не только это! — хотела съязвить она, но сдержала себя и лишь ответила:
— Да-да, мама.
И холодно посмотрела на него.
— Пожалуйста, покажи нам наш стол.
— Без проблем, Джудит! Значит, только ты, твоя старушка и этот парень, так?
— Именно поэтому я и заказала стол на три персоны.
Его наглость была сверх всякой меры. Он направился к столику возле камина и бросил на него три меню.
— Я просто проверил. Мало ли, может, твой муженек заявится?
Можно было подумать, что слухи не распространились по всей Грей-стрит со скоростью реактивного самолета, и этот прощелыга не знает, что Джудит вернулась с ребенком одна без мужа.
Роберт со своими родными и близкими также появился на пороге зала. Сейчас, как никогда, Джудит была рада его видеть. По крайней мере, он избавит ее от невыносимого Макса, который, едва завидев эту группу людей, что есть мочи устремился к ним.
— Добрый вечер, дамы и господа! — Макс расстилался перед Робертом и Розалин, словно это были королевские особы. — Очень рад видеть вас и ваших гостей в нашем ресторане. Не соблаговолите ли последовать за мной, и я покажу вам ваш столик.
Его лебезящий тон резко отличался от той наглой фамильярности, с какой он встретил Джудит. Но чему удивляться, разве не был он таким и раньше? Макс имел гадкий характер с рождения: был счастлив, если мог запугать слабого, и всегда подлизывался к более сильным.
Спрятавшись за раскрытым меню, Маргарет удивленно смотрела на дочь.
— Он тебе не нравится?
— Я его презираю. — Джудит старалась говорить как можно тише. — Нет, он даже не достоин моего презрения. Ладно, — сказала она уже нормальным голосом. — Мам, ты что-нибудь выбрала себе?
Но Маргарет была настолько поглощена тем, чтобы сложить дважды два и при этом получить пять, что ей было безразлично, что заказать на ужин. Она смотрела то на Джудит, то на Томаса, то на Макса. А затем с дрожью в голосе спросила:
— О, Джудит! Уж не он ли?.. Господи! Это он?
— Мама! Да как ты могла подумать! — возмущенно произнесла Джудит. — Забудь, что он существует, и давай спокойно поужинаем.
Если Розалин сохраняла самообладание и оставалась спокойной, то Джудит от возмущения или от презрения к кому-то буквально выходила из себя. Она могла вся пылать от негодования. В эти минуты ей недоставало лишь копья в руке, — и возник бы отличный образ воинственной амазонки, готовой в любой миг поразить своих врагов.
— Роберт, тебе не следует позволять пациентам вторгаться в твою личную жизнь. И уж, во всяком случае, тебе нельзя поощрять такое фамильярное поведение, какое сегодня продемонстрировала эта пожилая женщина, — наставляла Камилла своего сына, зная, что ее голос прекрасно доносится до слуха сидящих за соседним столиком. — Это люди не нашего круга, дорогой.
Роберт знал, что ее слова были адресованы Джудит и Маргарет и что те прекрасно их слышали. Ему было не по себе.
— Это люди как раз моего круга, — ответил он резко матери. — И я едва ли смогу без них жить!
— Тебе не следует так думать, сынок, — прогудел Джорж Капота. — У меня уже готов для тебя кабинет с твоей фамилией на двери. Ты можешь в него перебраться в любое время, когда захочешь.
— Пап, может быть, после нашей свадьбы, но не сейчас, — мягко возразила Розалин. — Роберт привязан к своей больнице, и мне кажется, да нет, я даже уверена, что пациенты очень любят его, как и он их.
— Его отец, дорогая, тоже всецело посвятил себя медицине, — вклинилась в беседу Камилла. Холодное презрение в ее голосе растаяло, и она с теплым упреком попыталась возразить Розалин: — Но он никогда не позволял своим пациентам переходить дозволенные приличием границы. Чего, кстати, не мешало бы знать дирекции этого заведения. Я раньше и представить себе не могла, что окажусь за ужином рядом с теми, чьи манеры годятся лишь для... Нет, это просто возмутительно! У меня нет слов! Этой молодой дамочке, — она взглядом указала на Джудит, — следует обучить своего невоспитанного отпрыска хотя бы элементарной вежливости. Хотя, право, ей и самой не мешает обучиться кое-чему, если уж она хочет появляться в нормальном обществе! Подумать только, этот мальчуган чуть не сбил меня с ног и даже не удосужился извиниться!
Роберт едва сдержался, чтобы не взорваться в ответ на несправедливые материнские упреки.
— Помилуй, мама, он же еще ребенок!
— Каким и ты был когда-то. Но ты же не вел себя так, как он!
Еще как вел, мамочка! — подумал ее великовозрастный сынок. Проступок Томаса — ничто по сравнению с тем, что вытворял я, хотя был не многим старше его.
Розалин, почувствовав его гнев, примирительно положила свои пальцы с большим бриллиантом на его руку.
— Не думай об этом, дорогой! — проворковала она нежно. — Это все мелочи.